«Я спросил у следователя, что они там курят в ФСБ»

Шестеро крымчан — Эмир-Усеин Куку, Инвер Бекиров, Муслим Алиев, Вадим Сирук, Арсен Джеппаров и Рефат Алимов — обвиняются в участии в террористической организации по предварительному сговору (часть 2 статьи 35 и часть 2 статьи 205.5 УК) и приготовлении к вооруженному захвату власти (часть 1 статьи 30 и статья 278 УК). «Медиазона» рассказывала о преследованиях крымских мусульман за предположительные связи с исламской партией «Хизб ут-Тахрир». В России эта организация признана террористической, как считают многие правозащитники, неправомерно — несмотря на радикальную риторику, ни «Хизб ут-Тахрир», ни ее отдельные члены не были замешаны в насильственных преступлениях. На территории Украины организация действовала легально и даже проводила в Крыму публичные мероприятия.

После присоединения полуострова к России по обвинениям в причастности к «Хизб ут-Тахрир» были арестованы уже 25 человек, большинство из них — крымские татары. В сентябре 2016 года военный суд в Ростове-на-Дону вынес приговор первым четырем обвиняемым: Ферат Сейфуллаев, Рустем Ваитов и Нури Примов получили по пять лет заключения. Руслана Зейтуллаева сначала приговорили к семи годам, но прокуратура дважды обжаловала решения суда, и срок увеличился сначала до 12-ти, а потом до 15 лет.

Эмир-Усеин Куку был участником Контактной группы по правам человека в Крыму. В апреле 2015 года, когда Куку вышел из своего дома, на него напали люди в балаклавах, которые затолкали активиста в «Газель». Нападение произошло на глазах многочисленных очевидцев; тогда Куку отвезли в УФСБ в Ялте и отпустили после обыска.

По обвинению в участи в «Хизб ут-Тахрир» его задержали лишь через год, в феврале 2016 года. По версии следствия, на Куку и других подсудимых «были возложены обязанности по пропаганде идей данной организации среди местного населения с целью продвижения взглядов, идей, программных установок террористической организации "Партия исламского освобождения" ("Хизб ут-Тахрир аль-Ислами") и склонения последних к участию в деятельности данной террористической организации».

«Медиазона» публикует выступление Куку в первый день судебного процесса.

Первое заседание по делу «ялтинской группы "Хизб ут-Тахрир"» в Северо-Кавказском окружном военном суде. Фото: Антон Наумлюк

«За мысль еще в Уголовном кодексе пока статью не придумали»

Виновным себя не признаю. Обвинение понятно не совсем, о чем скажу в конце рассказа своего. В отношении меня предъявлено обвинение самое отвратительное, выстроенное на нагромождении лживых доводов, куче притянутых за уши так называемых доказательств, выводов, основанных на намеренно извращенном понимании одного-единственного разговора, на котором я присутствовал, а также на показаниях оперативного сотрудника ФСБ Компанийцева, который неоднократно пытался склонить меня к негласному сотрудничеству с ФСБ — попросту говоря, к стукачеству, и потерпел в этом неудачу. После этого он попробовал организовать мое похищение, закончившееся моим избиением и впоследствии — тремя попытками возбудить на меня уголовные дела, опять же, которые оказались безуспешными. Эти материалы составляют более двух томов уголовного дела. Считаю, что это личная месть с его стороны, кроме того — желание скорейшего карьерного роста, [на который рассчитывал оперативник,] раскрыв опасную группировку в курортной столице Крыма. Также считаю, что большинство свидетелей дали показания под его личным давлением, и [эти показания] тоже сфабрикованы, чему будут представлены доказательства.

Сами формулировки обвинения абсурдны. Как можно путем тайного призыва к верующим установить халифат в Крыму? О какой вообще тотальной исламизации населения речь? Как население Дагестана, Чечни? Там 90% населения —мусульмане! Это тотально и опасно или как? И эта странная фраза — «в регионе с высокой концентрацией верующих, исповедующих ислам». Это где ж высокая концентрация, если в Крыму всего лишь 12% [мусульман]? Дальше — больше. Оказывается, я намеревался изменить политическую систему государственного устройства РФ с целью включения ее во всемирный халифат, который еще не существует. Если, конечно же, обвинение не признает халифатом то, что натворил ИГИЛ в северном Ираке.

В обвинительном заключении множество вопиющих противоречий. Указано, что я регулярно участвовал в конспиративных собраниях в сторожке краснокаменской школы, в то время как задокументирвоано одно мое лишь присутствие в этом помещении, которое вообще не может быть конспиративным, так как это место, куда в другое время имеют доступ начальник школы и другие сотрудники, оно круглосуточно открыто.

Также указывается, что я хранил дома материалы террористического и экстремистского характера. Так вот, ни одно изъятое у меня при обыске издание не является запрещенным. То, что мне ставят в вину — это издание правозащитной организации «Мемориал» 2005 года выпуска, которое официально зарегистрировано в РФ и которое показывает картину преследования мусульман самых различных конфессий России, не только «Хизб ут-Тахрир», а также содержащее анализ решения Верховного суда Российской Федерации 2003 года, его юридической обоснованности, на основании которого нас сейчас здесь судят.

Также остальные материалы — это распечатки экономического характера, как вопрос оплаты закята (это исламский налог у мусульман), торговли ценными бумагами, природными ресурсами и теоретические основы исламского права в области общественных отношений. Обвинение в террористической деятельностью является циничной ложью. Терроризмом обвинение называет разъяснение исламской религии, возрождение крымскотатарского народа как мусульман, стремление к возвращению того высокого положения, которое он занимал среди других народов на протяжении многих веков. Ведь я — крымский татарин, жил и общался в первую очередь среди крымских татар. Но, видно, определенные силы видят в этом угрозу своим интересам, раз борются с теми, кто занимался просвещением и защитой законных прав и интересов своего народа. Известно, что я и мои товарищи никогда не прибегали ни к каким силовым действиям.

Я занимал на протяжении 15 лет должность заместителя председателя мусульманской общины города Ялта. Известен своей правозащитной деятельностью, исламской и общественной, как во времена Украины, так и после так называемого референдума. Пытаясь предотвратить в Крыму кровопролитие на межнациональной почве в период проведения референдума, я обращался к соотечественникам, крымским татарам, и не только к ним, с призывом не поддаваться на провокации и практиковать выдержку по центральным каналам — например, «Россия-1», «Россия-24» и так далее — и при этом лично познакомился с известными тележурналистами, как Максим Киселев, Юлия Белоцерквовская и так далее. Они из дома у меня просто не вылазили. Как знать, возможно, если бы не те интервью, данные мною, сегодняшнего суда бы не было. Поэтому обвинение в призыве к антироссийской террористической деятельности, тем более, к вооруженному джихаду против России неадекватно, если не сказать — безумно.

Жена и дочь Эмира-Усеина Куку в коридоре Крымского гарнизонного военного суда во время заседания по продлению меры пресечения. Фото: Антон Наумлюк

Насчет «формирования тенденциозного мышления» при оценке событий в Российской Федерации, и межгосударственных отношениях — это фраза из обвинительного заключения… Мне вообще непонятно, в чем я обвиняюсь. В чем обвинение? Если убийство, незаконные похищения и аресты в Крыму освещались с моей помощью как правозищтника, то это факты. Если о взаимоотношениях с Турцией или Украиной Российской Федерации по поводу Крыма, то у самой России нет единства по этому поводу. Даже кандидат в президенты РФ об этом заявляет. Верхом абсурда является обвинение в призывах к насильственному захвату власти в РФ. Вдумайтесь, оказывается, не удалось [захватить власть в России] мне и моим товарищам «по не зависящим от нас причинам»… То есть если бы не арест, я якобы с двумя товарищами — с которыми я вообще не был знаком, познакомился только в тюрьме — мы реально могли захватить власть в РФ? В государстве с миллионной армией, с ядерными оружием, с космическим флотом? То есть если обвинение нас в таком подозревает, то оно как минимум считает, что у нас есть сообщники в высшем генералитете вооруженных сил РФ, в правительстве России.

Когда я спросил у следователя при предъявлении обвинения, что они там курят в ФСБ, он сказал, что вообще не курят, а это только лишь практика следственная на материке, что при предъявлении статьи 205.5 УК также предъявляется статья 287, захват власти. То есть, обратите внимание, следователь почти год расследовал это уголовное дело, не подозревая даже, что в наших действиях содержится еще одно особо тяжкое преступление, попытка насильственного захвата власти, и всего лишь за один месяц до окончания срока предварительного следствия — один год по тяжкому обвинению — за месяц до окончания была предъявлена еще одна особо тяжкая статья! Рапорт был подан 12 января, что недавно были обнаружены признаки преступления по статье 278. То есть, я считаю, что это был лишь повод затянуть следствие более чем на один год, до полутора лет — иначе нас пришлось [бы] всех освободить. То есть это следование следственной практике, а не реальное преступление, совершенное якобы нами. Подтверждением этого является то, что в этих стенах был вынесен приговор по аналогичной статье четверым крымчанам. И при этом не было предъявлено статьи о попытке насильственного захвата власти. Мне непонятно, какие вообще мои действия являются основанием для инкриминирования предъявленных мне преступлений. Потому что за мысль еще в Уголовном кодексе пока статью не придумали.