Чечня: прения и приговор на суде по «убийству чести»

Старопромысловский районный суд Грозного признал Султана Даурбекова виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105, и приговорил к семи годам строгого режима. Его признали виновным в убийстве дочери, 38-летней Заремы Даурбековой, которую он, по его собственному признанию, задушил веревкой. Процесс вел судья Руслан Дандаев. Защищал подсудимого адвокат Ильяс Тимишев. Сторону обвинения представлял прокурор Мурад Арсанукаев.

По словам Даурбекова, 24 ноября 2013 года он отвез дочь на пустырь в Старопромысловском районе, чтобы пристыдить за «непристойное поведение, которым она позорила всю семью». Женщина начала возражать, и они поссорились. В сердцах, отец достал из кармана веревку и задушил ее. Затем бросил тело в яму и засыпал мусором. Зарема была разведена, воспитывала сына (сейчас ему 18 лет). В сентябре 2014 года Даурбеков пришел с повинной в следственные органы, показал место, где бросил тело дочери. Следствие длилось полгода. Потерпевшей признали мать девушки.

27 апреля 2015 года в суде прошли прения сторон.

Прокурор заявил, что вина Даурбекова была доказана в ходе предварительного следствия в полной мере. Подсудимый признался в преступлении, его вина подтверждена показаниями свидетелей и экспертизами.

Гособвинитель напомнил, что в суде и на стадии следствия все свидетели сообщали об аморальном поведении Заремы. По их мнению, ее образ жизни и послужил поводом для совершения преступления.

Прокурор упомянул показания свидетельницы Баканаевой, которая слышала крик на улице в тот вечер, когда исчезла Зарема. Свидетельница вышла на улицу и увидела удаляющийся автомобиль, по приметам похожий на тот, на котором Даурбеков увез свою дочь.

Прокурор попросил назначить подсудимому наказание в виде восьми лет лишения свободы в колонии строгого режима без ограничения свободы после отбытия наказания.

По мнению адвоката Ильяса Тимишева, предъявленное его подзащитному обвинение не нашло своего подтверждения:

«Дело в том, что Даурбеков не лишал свою дочь жизни, он ее не убивал. Надо говорить так: он увел ее из жизни, чтобы она не позорила саму себя, своего отца и всех близких родственников. Так будет правильно.

Это дело достаточно сложное. Здесь переплелись многочисленные вопросы: правового характера, этического, культурного. Эти вопросы нам подлежит разрешить правильно, с учетом менталитета и обычаев чеченского народа.

Вот в уголовном кодексе есть статья об умышленном убийстве, ч. 1ст. 105 УК РФ. Отец убил свою дочь. Считается, что сделал он это из-за неприязненных отношений, но это не так. Какой отец не любит свою дочь? Значит, были причины непреодолимого характера. Установили их. Причины были таковы, что иначе поступить он не мог. Да, Зарема вела аморальный образ жизни, который не соответствует обычаям чеченского народа. Но как быть?

Уголовный кодекс говорит, что за умышленное убийство человек должен получить уголовное наказание. Санкции довольно суровые. Прокурор требует восемь лет лишения свободы. С другой стороны, есть обычаи народа. Возникает вопрос, как быть в такой ситуации суду, правоохранительным органам? Ведь мы живем в правовом государстве, человека убивают, а тут какие-то обычаи. С другой стороны, как найти справедливый баланс между интересами государства и личности? Закон вообще-то принимался не чеченскими депутатами. Закон принимался, в основном, депутатами – представителями народов, которые не имели представления об убийстве в такой ситуации. В основном, депутаты – представители русскоязычного населения. Эти депутаты не приемлют такие действия отца. Почему? Потому что у них обычаев нет. Разве может уголовной закон подавить обычаи народа? Оказывается, что может. Прокурор говорит, что да. Он требует восемь лет лишения свободы. Вы слышали показания свидетелей. Свидетель Османов показал, что Зарема вела аморальный образ жизни: «Я знаю все и видел сам. Султан говорил ей, чтобы она надела платок. Может, ее глава республики увидит. Она ответила: "Пусть надевает тот, кто это говорит"». Вот. Пожалуйста. Взрослая женщина. 38 лет. Платок в нашем народе принято носить. Разве это было плохое замечание… А она не носила».

Затем адвокат процитировал основанные на слухах показания свидетелей, данные в суде. Также Тимишев привел в пример слова свидетельницы о том, что Зарема «даже пиво пила». По мнению защитника, это противоречит не только чеченским обычаям, но и нормам ислама. «Если женщина пьет пиво, это есть крайняя форма неуважения к обычаям, крайняя форма самоустранения женщины от своей нации, от своей веры», – отметил Тимишев.

«С одной стороны – УК, с другой – обычай, хороший обычай. Честь и достоинство женщины. Поэтому я считаю, Ваша честь, надо найти справедливый баланс между интересами государства, карательной системы, правоохранительной системы и интересами подсудимого. Как? Я понимаю, что этому убийству нужно дать какую-то оценку, мы находимся в правовом государстве. Мы не можем сказать – обычай, и все, надо убивать.

Но надо учитывать и то, как человек это совершил. Другой уголовный закон объясняет выход из положения. Законы-то хорошие в нашем государстве, но проблема в том, что их неправильно применяют. Очевидно, что убийство совершено в состоянии сильного душевного волнения. Перед экспертом был поставлен вопрос: находился ли обвиняемый в состоянии аффекта. Экспертиза так легкомысленно ответила, что нет. Как будто дочерей отцы просто так убивают. Такого не бывает. Убийство дочери, совершенное отцом, всегда совершается в состоянии аффекта. Это мое твердое убеждение. За исключением случаев, когда убийство совершают наркоманы, алкоголики или ненормальные люди. В остальных случаях убийство отцом дочери или сына не может квалифицироваться по ст. 105.

<...>

В постановлении о возбуждении уголовного дела не говорится, что подсудимый собирался убивать свою дочь изначально. Следователь пришел к выводу, что Даурбеков, встретив свою дочь 20 ноября в вечернее время, вывез ее, чтобы поругать. Но она начала кричать, что если он ее тронет, то [она] примет ответные меры. Это вообще крайняя форма неуважения отца дочерью, которая ведет аморальный образ жизни. После данных слов у Даурбекова возник умысел… Видите. Это говорю не я, а следователь, то же самое в обвинительном заключении. То есть у Даурбекова возник умысел на увод ее из жизни только тогда, когда она пригрозила ему.

<...>

Согласно обвинительному заключению, преступление было совершено в состоянии аффекта, только об этом не говорит эксперт. В законе это указывается: тяжкое оскорбление, длительная психотравмирующая ситуация… Мы все это имеем. Тем не менее, эксперт был непоколебим. Я в ходе следствия заявлял ходатайство о назначении повторной экспертизы. Следователь отклонил. В настоящем судебном заседании не стал заявлять, потому что некому ее проводить. В других регионах не поймут. Надо ее проводить с учетом обычаев народа, вероисповедания народа, обстоятельств дела. Таких специалистов не найдется, если и в Чечне они не нашлись. Представители чеченского народа, которые знают, как никто, обычаи своего народа, которые исповедуют религию ислам, пришли к такому выводу. Если ее назначить в Ростове или каком-то другом регионе, то, конечно, шансов у защиты было мало. Но суд вправе не согласиться с экспертизой. Экспертиза, как вы знаете, является одним из доказательств уголовного процесса. Мы привели и продолжаем приводить достаточно аргументов, которые позволят суду обойти эту экспертизу».

Судья прервал адвоката, указав, что все это было исследовано в ходе следствия.

Тимишев продолжил: «Отец, убивший дочь после того, как двадцать лет терпел оскорбления с ее стороны, аморальное поведение мусульманки-дочери, он в принципе не может отвечать по ст. 105 УК РФ. Эта статья не подходит чеченцам. УК знает случаи, когда уголовный закон применяется с учетом обычаев народа. Скажем, ст. 105 ч. 2, там приводится пункт, где предусматривается ответственность за убийство на почве кровной мести. По этой статье башкир, русский, белорус не может быть осужден, потому что у этих народов нет кровной мести. Если русский или белорус совершит убийство, отомстит за убийство отца, то он не будет отвечать по ч. 2».

Судья снова прервал адвоката и потребовал говорить по существу. Он напомнил, что закон одинаков для всех граждан России – будь то чеченец или русский.

Тимишев рассказал о скандале в Ставрополе, связанном с ношением хиджаба в школе. Судья в отчаянии попросил объяснить, какое отношение это имеет к рассматриваемому делу.

«Там местному населению не понравились красивые девочки в хиджабах, – продолжил Тимишев. – Наш известный адвокат пытался оспорить в суде запрет на ношения хиджабов в школе. Он это дело проиграл. Почему? Потому что большинство населения г. Ставрополь не мусульмане. Видите, тут одна культура, одна вера подавила другую культуру. Здесь бы [в Чеченской Республике] и вопрос такой не стоял бы. Все в хиджабах ходят, в косыночках, в платочках. Кому они мешают? Таких случаев много можно привести. Вот праздник ураза-байрам. В СМИ пишут, что в Москве занимают проезжую часть и молятся».

Судья опять возразил, указав, что это не имеет отношение к делу.

Но адвокат продолжал: «Потому что чеченцы свои обычаи, свои законы, свою веру, ставят ниже правоохранителей, судебной системы. На Уразу-байрам два часа не могут подождать представители других национальностей. А потом появляются пьяные десантники в десантный день, оскорбляют прохожих, купаются в фонтанах, милиция стоит и с любовью смотрит на них. А не дай Боже, в Уразу-байрам залезет дагестанец, хуже того – чеченец, сразу преподнесут это как теракт».

Судья, теряя терпение, сказал, что сам подсудимый удивлен выступлением своего защитника.

После этого адвокат завершил выступление.

Затем в прениях выступил Даурбеков. Он заявил, что не собирался убивать дочь: «Даже в мыслях у меня такого не было. Я хотел ее напугать. После ее угроз потерял контроль над собой. У меня все затуманилось. Я не помню, откуда взялась эта веревка, как ее накинул на ее шею. Я сзади сидел. Даже не помню, сколько минут ее душил. Зарема подняла руку, и мне показалось, что она держит веревку, поэтому так надавил. Только когда она упала, я понял, что убил ее. Я никогда ничего плохого не делал людям, слова плохого детям не сказал. Я не знаю, как это произошло… Я готов понести наказание».

Гособвинитель заявил, что, несмотря на традиции и обычаи, в 2003 году Чечня вошла в правовое поле РФ, в республике действуют законы РФ и их нужно придерживаться. Прокурор высказал недоумение, почему защита не обжаловала экспертизу на стадии следствия, если она вызвала такие сомнения.

Воспользовавшись правом реплики, адвокат ответил: «Находясь в правовом поле РФ, мы не можем допустить, чтобы наши жены, сестры, дочери вели аморальный образ жизни. Того, кто пресек это поведение, мы не можем отправлять на длительное лишение свободы».

Даурбеков попросил не выносить ему столь суровый приговор, ведь он не хотел убивать дочь.

См. также http://www.memo.ru/d/232416.html.