О чем молчат чеченские женщины?
В Комитет по предотвращению пыток со всей России поступают жалобы на применение пыток правоохранительными органами. Больше всего пишут из Северного Кавказа: на первом месте — КБР и Дагестан. А вот откровения из Чечни — единичны.
Это не потому, что кадыровское руководство так уважает сограждан. Напротив.
«В Чечне есть более страшная проблема: люди уже настолько запуганы, задавлены, что они не жалуются. Люди ведь знают, что мы направим заявление в Следственный комитет, и как только там попытаются начать что-то делать, к людям приедут кадыровцы и начнут их прессовать так, что эти пытки им покажутся цветочками», — объясняет глава КПП Игорь Каляпин.
«Прошу привлечь к уголовной ответственности Рамзана Кадырова»
По данным правозащитника, пытками в Чечне занимаются полицейские. Что касается ближайшего окружения главы республики, то в последний раз его организация получала жалобу на них полтора года назад — на замминистра внутренних дел Апти Алаудинова. Тогда, по словам обратившихся в организацию, кадыровский силовик якобы лично пытал одноногого старика электрошоком — прикрепив провода к оставшейся ноге. За то, что тот не давал свидетельских показаний, которых от него требовали.
До этого случая, как отмечает Каляпин, «достаточно давно» жалобы поступали и на нынешнего главу чеченского парламента Магомеда Даудова.
Словами «Прошу привлечь к уголовной ответственности Рамзана Кадырова» начинается заявление в Европейский суд по правам человека Умара Исраилова, бывшего боевика, которого зверски пытали перед тем, как заставили сменить сторону и стать охранником Кадырова, о чем подробно написано в деле с его слов.
Вот отрывок из того, о чем он успел рассказать прежде, чем его застрелили в центре Вены:
«В спортзале Рамзан Кадыров показал истцу какую-то машину с рукояткой и сообщил, что приобрел ее недавно и собирается испытать на нем. Охранники Кадырова посадили истца на один из тренажеров и прикрепили один конец провода к его уху, а другой — к пальцу. Затем Кадыров начал вращать рукоятку, истца ударило током. У него страшно заболела голова и рука, а Кадыров хохотал. Такую процедуру он повторил несколько раз…».
Пытки: наши дни
Описываемые выше события относятся к 2003 году. Однако в 2017 году эта проблема остается.
По словам руководителя проекта по России и Северному Кавказу Международной кризисной группы Екатерины Сокирянской, раньше в Чечне пытки применяли, чтобы получить информацию о боевиках или надавить на родственников, чтобы боевики сдались. Потом к этому прибавилась и борьба с инакомыслящими.
«Пытки применяются постоянно. Задержанных избивают. Нам известно множество конкретных случаев, но пострадавшие не дают нам права предавать их огласке. Боятся за своих родных…
Мне рассказывали, как на абсолютно бытовых темах людей бросали в подвал, держали закованными в наручники, били, в том числе и женщин. Но они не дают права говорить об их историях публично», — отмечает Сокирянская в беседе с «Кавказ. Реалии».
По мнению Каляпина, открыто возмущаться действиями силовиков людям зачастую не дает их менталитет. Он рассказал, что в ходе опросов на эту тему самым распространенным ответом россиян на вопрос, можно ли применять пытки, является: «А это смотря кого… Если он бандит и убийца, то почему бы его не попытать, а то ведь не сознается…».
По имеющейся у него информации, сейчас в Чечне нет особых «тайных тюрем», приспособленных для пыток. «Сейчас в этом нет нужды: власти Чечни настолько обнаглели, что используют для этой цели обычные отделы полиции», — говорит эксперт.
«Кризис неизбежен, вопрос в его масштабе»
Сокирянская считает, что положить конец беспределу силовиков может политическая воля Владимира Путина: «Очень многие преступления расследованы, в том числе убийство Натальи Эстемировой, Заремы Сайдулаевой (на трупах ее и ее мужа, обнаруженных в багажнике, зафиксированы следы пыток), Заремы Гайсановой… Следователи выходят на правильный след, но им не дают работать. Мы знаем даже примерные фамилии убийц Натальи Эстемировой, но для того, чтобы что-то произошло, нужна политическая воля одного человека, под покровительством которого находится режим в Грозном. А этой воли нет. Без нее закон в Чечне работать не будет».
Комментируя непростую ситуацию в республике, Сокирянская отметила, что, хотя война там и закончилась, конфликт все еще остается неразрешенным.
«Он не разгорается, но снова трансформируется, — поясняет она. — Мы видим, что регулярно возникают отдельные группы молодых людей, которые готовы совершать нападения… Время от времени в разных населенных пунктах возникают небольшие вспышки».
В том, что конфликт продолжается, убедились в начале января жители Курчалоевского района. Там была проведена спецоперация по старому сценарию федералов: в несколько сел направили бронетехнику с людьми в масках, все учреждения были закрыты, село заблокировано.
«Это — запугивание, — уверена Сокирянская. — Это очень психологически подействовало на людей. Чеченцы очень устали и страшно всего боятся. Общество измучено. Такая политика, безусловно, аукнется большой бедой. Будет новая фаза конфликта, к сожалению».
«Сколько можно издеваться над людьми? — вопрошает она. — Бесконечно — нельзя. Пытки, унижения, вымогательства, принудительное восхваление власти. Не было никогда у чеченцев ни падишахов, ни королей. А теперь настоящий феодализм». Она напоминает, что у чеченцев были страшные периоды в истории, когда больше людей погибало, чем сейчас, но вот таких «подлых времен, чтобы так издевались, запугивали, заставляли говорить то, что ты не думаешь, никогда».
Эксперт предостерегает: унижение личности не проходит бесследно, человек запомнит зло, затаится — и когда у него появится возможность, постарается компенсировать свои потери.
«У чеченцев по-прежнему сохранился обычай кровной мести, никто не забыл своих убитых, замученных близких. Ждут момента. Кризис неизбежен, вопрос в его масштабе, — уверена Сокирянская.-Либо это действительно будет полномасштабная война, либо появится политическая воля в Кремле. Путин может провести плавную трансформацию, потому что он контролирует этот режим».
Автор — Любовь Меренкова