Судный юбилей

Это событие интересовало российскую публику куда меньше, чем найденные у КПСС поддельные печати западных стран. Четверть века назад, 29 и 30 октября 1991 г., Съезд народных депутатов РСФСР выбирал первых судей Конституционного суда (КС). Трое назначенных тогда судей — Валерий Зорькин, Гадис Гаджиев и Юрий Рудкин — до сих пор входят в состав суда, четвертый — Николай Селезнев — покинул его только год назад. За эти 25 лет изменился не только мир, изменилось и юридическое сообщество. Судьи КС принимали решения по многим важным вопросам жизни нашей страны: рассматривали «дело КПСС», участвовали в противостоянии президента и Верховного совета, одобряли введение войск в Чечню, поддерживали и введение прямых выборов губернаторов, и их отмену, а также запреты на митинги и демонстрации, массовое преследование НКО по закону об иностранных агентах, присоединение Крыма (единогласно).

Почему право принимать такие решения было доверено именно этим людям? Чтение стенограммы съезда оставляет удивительное впечатление: кажется, что выбор был делом случая, как выпадение шариков в «Спортлото». Да и участие некоторых кандидатов в выборах судей тоже. Гаджиева выдвинули между двумя днями голосования — он оказался в Москве на повышении квалификации. Эрнест Аметистов, наоборот, в Москве отсутствовал — он стал судьей КС, находясь на конференции в Австрии.

Каждому из 23 кандидатов было предоставлено пять минут на выступление, потом еще пять минут для ответов на вопросы депутатов. Условия презентации заданы не были, и многие кандидаты ограничились общими словами о важности Конституционного суда и о своей карьере (Геннадий Мелков, например, рассказал о своем участии в 1962 г. в разрешении конфликта Индонезии и Нидерландов в Западном Ириане по поручению советского правительства). Будущий председатель КС Зорькин на съезде еще не очень точно представлял себе будущую роль суда: в своем выступлении он характеризовал его и как равный исполнительной и законодательной власти орган, и как помощника администрации и парламента (со стороны кажется, что в первый период своего председательства он пытался реализовать первую модель, а во второй — вторую).

Вопросы кандидатам были еще более разнообразны: о вкладе в экологическое право, о партийности и отношении к КПСС и ее роспуску, о том, что они делали 19 августа 1991 г. Сторонника права на вооруженное восстание Николая Ведерникова депутаты спрашивали о смертной казни и приветствовали аплодисментами его ответ о невозможности отмены высшей меры наказания, Тамару Морщакову — о введении суда присяжных, хотя положительная оценка ею этого института оваций уже не вызвала. Виктор Жуйков, поддержавший право заключенных обращаться за судебной защитой, не был избран, а Анатолий Кононов, также выступивший за гуманизацию исполнения уголовных наказаний, — был, но только с третьего раза.

Выбор съезда сложно назвать информированным, но мог ли иной выбор привести к иным последствиям? Михаил Федотов отсутствовал на заседании 29 октября, не был избран заочно, предстал перед депутатами на следующий день, но нужное число голосов так и не набрал (попытка назначения Советом Федерации в 1997 г. также не удалась). Но высказанные им за последние годы мнения едва ли отличаются от точек зрения большинства судей КС: например, автор закона о свободе СМИ 1991 г. инициировал собственную проверку «Мемориала» Советом по правам человека в 2015-м. Геннадий Мелков в 2004 г. выступал в поддержку капитана спецназа ГРУ Эдуарда Ульмана и его сослуживцев, расстрелявших в Чечне шестерых не сопротивлявшихся им мирных жителей, называя процесс «продолжением позорно пренебрежительного отношения наших государственных органов к тем, кто выбрал профессию Родину защищать». Обвинительный приговор по этому делу был вынесен только после рассмотрения вопроса КС, который постановил провести процесс профессиональными судьями, а не дважды оправдывавшими спецназовцев присяжными. Смог бы Мелков, оказавшись судьей КС, переубедить своих коллег, в результате чего оправдательный вердикт присяжных остался бы окончательным, — вопрос чисто теоретический, поскольку при любом исходе дела Ульман остается на свободе, скрываясь от суда и назначенного наказания, его местонахождение неизвестно.

Неспособность Конституционного суда в одиночку поменять ход событий в стране и в судебной системе показывает, что при проведении судебной реформы фокусироваться на создании, развитии и совершенствовании одного суда, пусть и с ключевой компетенцией, недостаточно. Если целью реформ не будет обеспечение независимости и компетентности всех судей, начиная с самого низкого уровня, профессионализм и демократическая подотчетность исполнительной власти, то и самый принципиальный Конституционный суд, не меняющий свои позиции в зависимости от политической обстановки, останется одиноким среди подконтрольных исполнительной власти судов и коррумпированных политиков и не обеспечит соблюдения Конституции никем, даже самим собой.

Автор — юридический директор правозащитного центра «Мемориал»

Источник