Чеченский транзит: как в республике с помощью пыток борются с наркоманами

16 августа 2017 года жителя чеченского села Автуры Магомед-Али Межидова в очередной раз в сопровождении конвоя завели в кабинет сотрудников уголовного розыска в отделе МВД по Шалинскому району. Затем оперативники подошли к сейфу, стоявшему с левой стороны, и сняли с него аппарат, прикрытый курткой-олимпийкой. Устройство, как выяснилось спустя несколько минут, было предназначено для пыток электричеством. Для этого обычно используют старый электромонтерский мегаомметр, конденсаторную подрывную машинку или полевой телефон с динамомашинкой; они дают ток высокого напряжения, но небольшой силы; следов почти не остается, только черные точки.

Олимпийку завязали на глазах у задержанного, клеммы надели на большие пальцы рук и включили прибор. «Я кричал, мне было очень больно. При этом оперативные сотрудники говорили, что будут пытать меня до тех пор, пока я не соглашусь подписать признание», – указал Межидов в своем заявлении в прокуратуру. Копия есть в распоряжении Republic. В документе подчеркивается, что оперативники постоянно повторяли: после таких допросов «еще никто не выходил без признаний вины». «Через день меня снова пытали электрическим током, прикрепляя клеммы к мизинцам и к наручникам, требуя, чтобы я признался в том, чего не совершал», – отметил Межидов.

Он оказался одним из примерно 70 человек, кто в середине августа попал в местный изолятор временного содержания. Эти задержания – часть антинаркотической кампании, старт которой дал чеченский лидер Рамзан Кадыров. Как сообщили Republic в республиканском управлении МВД, всего к концу декабря правоохранительные органы выявили 507 нарушений соответствующих статей Уголовного кодекса. По словам двух собеседников, знакомых с ходом операции, полицейские устроили рейды по населенным пунктам, задерживая в каждом случае по несколько десятков человек. От них требовали признаться в употреблении или распространении запрещенных препаратов и рассказать, кто еще хранит у себя наркотики. Ситуация отчасти напоминает произошедшее с теми, кого в Чечне заподозрили в нетрадиционной сексуальной ориентации. Однако в этом случае обошлось без убийств: в ход пошли угрозы предъявить обвинения по особо тяжким статьям, пытки и записанные на камеру признания.

Стажеры полиции

Два сотрудника полиции в гражданском задержали Магомед-Али Межидова у его дома на улице Бамат-Гирей-Хаджи 14 августа, а официально оформили только 31 августа; 2 сентября суд принял решение об аресте. В течение недели у 31-летнего мужчины выясняли, кто в селе принимает или продает наркотики, и избивали его металлопластиковой трубой. 20 августа Межидов согласился подписать признательные показания, но его оставили в ИВС, дожидаясь, пока сойдут следы побоев.

Вместе с Магомед-Али задержали его брата – Магомед-Сидика: он был дома и собирался идти в детский сад забирать детей, когда во двор зашел человек в гражданском и предложил выйти за ворота поговорить. Магомед-Сидика усадили в ту же машину, где уже был его младший брат, и отвезли в отделение полиции. «В кабинете находились несколько сотрудников, которые говорили, что у меня нет выбора, я все равно признаюсь, в противном случае мне сфабрикуют статью “террористический акт” либо привлекут за участие в незаконном вооруженном формировании (ст. 205 и 208 УК), и тогда со мной вообще можно делать все, что хочешь», – написал Межидов в заявлении в прокуратуру. Как и брата, его обездвижили с помощью скотча и наручников и пытали, пока он не подписал признательные показания.

В результате Магомед-Али обвинили в том, что 20 августа он продал за тысячу рублей чуть больше 16 грамм марихуаны (факт продажи не фиксировался на камеру, деньги специальным раствором не обрабатывали), а его брата – в хранении почти 128 грамм марихуаны, которые у него нашли в тот же день во время личного осмотра и которые он, как говорится в материалах следствия, приобрел в августе 2016 года для личного употребления (п. «б» ч.3 ст.228.1 и ч.2 ст.228 УК соответственно). При этом Магомед-Али заметно продешевил: из доклада управления по контролю за оборотом наркотиков МВД по Чечне за 2016 год следует, что 1 грамм марихуаны в среднем стоит 600 рублей.

Защита настаивает, что уголовные дела сфальсифицированы, поскольку 20 августа Межидовы уже неделю были в ИВС. Свидетельств этому масса: их задержание наблюдали как минимум двое соседей; продукты им в течение двух недель передавала супруга Магомед-Сидика, она же стирала им вещи; после пыток у одного из братьев воспалились почки, из-за чего к нему вызывали «Скорую помощь»; наконец, адвокат Марина Дубровина указала в ходатайстве на имя следователя фамилии еще четырех задержанных, которые находились вместе с братьями в изоляторе и видели, как их избивают.

Изначально у братьев был адвокат по назначению, только на финальном этапе их стала защищать Дубровина. Она помогла Межидовым написать заявления в связи с пытками, однако в СКР по итогам двух проверок не нашли состава преступлений. Дубровина же добилась проведения очных ставок. В результате Магомед-Али опознал человека по имени Халид Ахъядов: по делу он проходит в качестве свидетеля, следствие настаивает, что именно ему Межидов планировал продать марихуану; сам фигурант утверждает, что Ахъядов в присутствии сотрудников МВД пытал его током. Во время очной ставки свидетель заявил, что с ноября работает в полиции в качестве стажера; документы для трудоустройства в правоохранительные органы он подал еще в начале 2017 года. В этом же качестве в местный отдел МВД приняли осенью одного из понятых, который участвовал при официальном задержании обоих братьев.

Межидовы сейчас находятся в изоляторе и ждут рассмотрения их дел по существу. Свидетелей, которые могли бы подтвердить факт похищения, запугивали оперативники, говорит адвокат Дубровина. А ей самой сотрудники правоохранительных органов несколько раз говорили, что «видали адвокатов», которые не понимали «особый чеченский менталитет» и особенности расследования уголовных дел в республике, но стоило им «доходчиво всё объяснить», как защитники покидали регион. Наконец, один из судей то ли в шутку, то ли всерьез порекомендовал Дубровиной: «Вам бы охрану, Марина Алексеевна».

Августовское совещание

«Наш лозунг – наркомания и терроризм – равноценное зло!» – говорил Рамзан Кадыров в сентябре 2016 года. По его словам, Чечня – один из самых благополучных регионов в этом вопросе, поскольку в республике не производятся запрещенные вещества, а психотропные препараты не продают в аптеках. «Но их завозят из-за пределов Чечни и продают подросткам и молодым людям. Мы ставим задачу перекрыть эти каналы, спасти молодёжь от пагубного явления», – добавил глава региона. Через несколько дней «Новая газета» рассказала о совещании по борьбе с возросшей смертностью на дорогах и с наркоманией. «Тех, кто в Чеченской республике нарушают покой, расстрелять к чертовой матери. Ничего не имеет значения – закон, не закон… Расстрелять! Поняли? Ассаламу алейкум и проблем нет! Вот это и есть закон!» – сказал тогда Кадыров в присутствии местных силовиков, чиновников и духовенства. Запись показали по телеканалу «Грозный» в семичасовых новостях, но из последующих выпусков эту часть выступления вырезали. Позднее в прокуратуре заявили, что слова Кадырова были вырваны из контекста: «В эпизоде речь шла о том, что наркоманы и токсикоманы являются благоприятной средой для их вовлечения в террористическую деятельность».

В таком духе чеченский лидер высказывается не в первый раз. Самое раннее подобное заявление на сайте республиканского правительства датировано маем 2006 года: «Наркомания, терроризм и ваххабизм – это одно и тоже. Наркоман приносит не меньше зла, чем террорист, потому, что он “сажает” на иглу молодежь, от здоровья которой зависит будущее республики». В последние годы Кадыров борется с наркозависимостью с помощью убеждения: так, в марте 2015 года в мечети им. Ахмата Хаджи Кадырова перед ним каялись 300 человек, а осенью 2016 года политик увещевал 700 человек в амфитеатре Грозного. Такие же встречи проводит и замглавы республиканского МВД Апти Алаудинов. А некоторых наркоманов Кадыров ловит едва ли не лично.

У нынешней антинаркотической кампании не меньший масштаб: задержания в течение нескольких месяцев идут по всему региону. Начало этому положило совещание с руководством республиканского МВД, которое прошло 12 августа. Тогда Кадыров объявил о создании оперативного штаба борьбе с наркоманией. Как рассказали Republic в пресс-службе управления МВД по Чечне, всего было выявлено 507 наркопреступлений, возбуждено 304 уголовных дел, 213 из которых направлены в суд. «Около 97% изъятых в регионе наркотиков являются наркотиками растительного происхождения (марихуана, конопля), а не синтетическими, – отметили в ведомстве. – Никаких нарушений при задержании или доставлении лиц в правоохранительные органы не выявлено и жалоб на действия сотрудников органов внутренних дел не поступало». Republic ожидает ответа от региональных управления прокуратуры и Следственного комитета и от администрации правительства Чечни.

Отработанный метод

507 наркопреступлений – цифра, на которую следует ориентироваться, определяя, сколько человек было задержано. В прессе этот показатель до сих пор не фигурировал: «Кавказский узел» и «Кавказ.Реалии» писали о 30 подозреваемых в употреблении наркотиков в селении Знаменское Надтеречного района, около 50 человек были задержаны в Цоци-Юрте, «десятки» – в Шалинском, Гудермесском, Надтеречном и других районах и в родовом селении Кадырова Хоси-Юрте. В середине ноября еще как минимум пять человек доставили в полицию в селе Кенхи Шаройского района. Собеседник Republic, знакомый с обстоятельствами происшествия, подтвердил, что в ночь на 18 ноября сотрудники правоохранительных органов привезли в отдел нескольких молодых людей за употребление алкоголя. Им хотели предъявить обвинения по «наркотическим» статьям и под угрозой насилия требовали дать признательные показания на камеру, но после того, как в ОМВД начали звонить журналисты, мужчин отпустили. Еще один человек, уроженец Урус-Мартановского района, был задержан в Грозном в ноябре, рассказал Republic его родственник, попросивший об анонимности.

Наконец, в декабре «Мемориал» сообщил о похищении семи человек, которых держали в Старопромысловском районе Грозного «в нечеловеческих условиях: они находятся в неотапливаемом помещении и их практически не кормят». Спустя сутки уполномоченный по правам человека в Чечне Нурди Нухажиев предположил, что в этом случае речь также идет о наркоманах: «Всем известно, что в республике проводятся профилактические антинаркотические специальные мероприятия. И вполне возможно, что те лица, которые в сообщениях “Мемориала” значатся как похищенные, были задержаны в рамках полицейской спецоперации». В конце декабря их освободили.

В Шалинском районе задержанных было около 70 человек, но примерно 20 из них в результате покинули отдел полиции без предъявления обвинений. Собеседник Republic, знакомый с ходом операции, предполагает, что им удалось договориться с сотрудниками правоохранительных органов.

Наркоманов искали не только в республике, но и в соседних регионах. Так, об этом написал депутат Народного собрания Северной Осетии Борис Кантемиров: «В последние несколько дней в моем родном Беслане наблюдается резкое нашествие наркоманов из Чечни и Ингушетии. Они бродят по улицам в поисках закладок, информация о которых им скидывается на телефон. Около 20 человек были пойманы и сданы в полицию. У многих наркоманов при себе были удостоверения сотрудников силовых структур». Примерно в это же время на YouTube были опубликованы несколько записей, как неизвестные активисты ловят и избивают выходцев из Чечни, якобы употреблявших запрещенные препараты.

Объектом пристального внимания силовиков становились те, кто уже попадал в поле зрения правоохранительных органов. Например, Магомед-Али Межидов трижды с 2016 года признавался виновным по «наркотическим» статьям: сначала его приговорили к условному сроку, затем к ограничению свободы, а 7 августа – к году и пяти месяцам колонии-поселения. 17 августа он должен был сам добраться до места отбывания наказания, но не успел это сделать, поскольку его задержали за три дня до этого. «Задерживают предполагаемого наркомана, его заставляют назвать имена тех, кто может употреблять наркотики, и далее по цепочке. Это уже отработанный метод. Но это не гарантия того, что задерживаются одни наркоманы», – говорил «Кавказскому узлу» местный житель. Еще один метод чеченской полиции – изучить телефон обвиняемого и задержать всех или почти всех, кто фигурирует в адресной книге или запечатлен на сохраненных фотографиях, а затем добиться от них признаний, утверждает источник Republic, близкий к правоохранительным структурам республики.

Эту кампанию собеседник «Кавказского узла» в силовых ведомствах связывал с перестановками в руководстве Управления по контролю за оборотом наркотиков республиканского МВД: в сентябре этот пост занял родственник чеченского лидера Хасмагомед Кадыров, в ноябре его сменил Гайрбек Делимханов, родственник депутата Госдумы Адама Делимханова. «Новому начальству управления нужны результаты, надо показать руководству республики: ты находишься на своем месте. Поэтому мероприятия по борьбе с наркоманией будут только усиливаться», – говорил источник «Кавказского узла». Это утверждение справедливо лишь отчасти: смена полицейских начальников произошла осенью, а задержания начались еще летом.

Они выполняют приказ

По темпам прироста числа зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, Чечня занимает третье место в стране, уступая Чувашии и Челябинской области. А в общей структуре преступности нарушения закона, связанные с запрещенными веществами, составляют чуть больше четверти от всех случаев, следует из официальной статистики МВД за 11 месяцев 2017 года. В абсолютных цифрах это 941 преступление против 697 в 2016 году. По данным управления по контролю за оборотом наркотиков МВД по Чечне, в 2016 году 619 преступлений были квалифицированы по статье «приобретение, хранение, изготовление и перевозка». Из почти 41 килограмма изъятых наркотиков 36,7 килограмм приходится на марихуану. Самая сложная ситуация в Шалинском районе, где задержали Межидовых: там ее признали критической, поскольку почти 27% от нарушений закона составляют наркопреступления.

Всего в 2016 году за оборот наркотиков было осуждено 590 человек, из них 154 отбывают наказание за решеткой, следует из данных судебного департамента при Верховном Суде. Republic изучил 67 решений чеченских судов, которые были вынесены с августа 2017 года по «наркотическим статьям» и опубликованы на портале государственной автоматизированной системы «Правосудие». У постановлений есть общие черты. Во всех случаях фигурант срезал и засушивал несколько листов дикорастущей конопли. Полицейские обнаруживали запрещенное вещество, остановив человека на улице и попросив его предъявить документы: поскольку паспорта с собой у мужчины не было, его доставляли в отделение, где в ходе досмотра находили и изымали марихуану. В отдельных случаях нарушителя задерживали во время контрольной закупки. И, наконец, абсолютно все обвиняемые дали признательные показания, а их дела в основном рассматривались в особом порядке.

Официальная судебная и криминальная статистика не в полной мере отражает, сколько человек попали в полицию в связи с наркотиками. Поскольку употребление не является уголовным преступлением, задержание не обязательно приводит к возбуждению дела, для этого еще нужно найти состав преступления. Собеседник Republic, близкий к правоохранительным органам региона, утверждает, что в основном задержанных заставляют записывать видеообращения: в них они признаются, что пристрастились к запрещенным препаратам. Если же человек отказывается говорить на камеру, то его принуждают к этому угрозами и насилием. Больше всего подобных случаев, утверждает источник, было в конце октября и в начале ноября 2017 года.

«У правоохранительных органов развязаны руки, поскольку они понимают, что выполняют приказ», – подчеркивает другой собеседник, близкий к руководству силовых структур Чечни. Практического смысла в видеопокаяниях нет, полагает третий источник, знакомый с обстоятельствами задержаниям в селе Кенхи. По его мнению, эти записи, вероятно, нужны полицейским, чтобы потом отчитаться перед руководством вплоть до самого Кадырова. Формой отчетности такие обращения называет и директор «Центра анализа и предотвращения конфликтов» Екатерина Сокирянская. Кроме того, по ее словам, видео могут транслироваться по местным телеканалам или использоваться в качестве компромата. Сокирянская отмечает, что и антинаркотические кампании, и применение насилия при допросах – не редкость в Чечне, однако задержанные крайне редко обращаются к журналистам или правозащитникам и рассказывают о пытках.

*****

Не только простые чеченцы попадают в поле зрения правоохранительных органов во время антинаркотических кампаний. Так, 9 января на дороге между населенными пунктами Курчалой и Ойсхара полицейские остановили машину руководителя грозненского представительства правозащитного центра «Мемориал» Оюба Титиева. Его арестовали, а в МВД заявили, что в автомобиле нашли пакет с веществом «со специфическим запахом марихуаны весом примерно 180 граммов». Сам Титиев в суде рассказал, что наркотики ему подбросили: для этого оперативникам пришлось вернуться вместе с правозащитником на трассу, чтобы оформить задержание в присутствии понятых. Самого Титиева сотрудники МВД убеждали дать признательные показания, утверждая, что в противном случае на его сына могут возбудить дело по статье «участие в незаконном вооруженном формировании».