ИГ приходит в Дагестан

В конце петляющей по склону горы каменистой и предательской дороги стоят российские военные с автоматами в руках. Они расположились у входа в деревню Балахани и проверяют багажники перед тем, как поднять обрамленный мешками с песком и прожекторами шлагбаум. В этом селе Унцукульского района Дагестана иностранцам не рады. Несколько дней назад президент республики Рамазан Абдулатипов пообещал восстановить тут порядок. «В каждом селе должны быть вывешены на "доске позора" фотографии этих предателей», — заявил он о тех, кто отправился в Сирию, чтобы влиться в ряды исламистов.

30 марта неподалеку от въезда в Гимринский тоннель (ведет из центрального региона к горным деревням) нам встречается колонна бронетехники и военных грузовиков. За два года Дагестан, небольшая кавказская республика РФ с населением в 3 миллиона человек, дал радикальным исламистам самый большой контингент русскоязычных новобранцев. «По официальным данным МВД, уехали от 900 до тысячи человек», — говорит директор проправительственного Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев. За три с половиной месяца после первой перестрелки, ответственность за которую взяло на себя «Исламское государство» (один погибший и 11 раненых, все произошло у Дербента в 130 километрах к югу от столицы республики Махачкалы) было совершено еще четыре теракта.

Последний случился 30 марта у села Сиртич в Табасаранском районе: в результате взрыва автомобиля один человек погиб и несколько получили ранения (если не считать двух смертников). Боевик «привел в действие пояс со взрывчаткой у поста полиции в Дагестане», — заявило ИГ в опубликованном на арабском языке пресс-релизе. Исламистская организация не раз грозила России в нескольких видео и взяла на себя ответственность за взрыв на борту самолета с российскими туристами над Синаем 31 октября 2015 года. Теперь же она явно хочет дать понять Москве, что закрепилась на ее территории.
Один из жителей этого высокогорного села, где все еще лежит снег, подтверждает реальность новой ситуации, не став при этом называть свое имя: они с женой пять раз ездили в Турцию, чтобы попытаться вернуть отправившегося в Сирию сына. Они даже побывали «по ту сторону» границы и встретили его в Эр-Ракке (штаб ИГ на сирийской территории), но так и не смогли его переубедить. На третьей попытке они поняли, что сын стал пленником. «Он хотел вернуться, а нам сначала сказали, что он умер», — говорит отец. Со временем ему стало известно, что это не так, и что нескольких товарищей сына казнили. Обратившись ко «всей общине Стамбула» (и, без сомнения, задействовав немалые деньги), ему удалось вывезти его. Вот уже месяц сын находится в безопасности «на Украине».

«Я называю ИГ сектой»

В райцентре Унцукуле глава местной администрации не скрывает гордости. «Тут никто не уехал!» — восклицает Абдул Магомедов. Он берет со стола бумагу с именами пяти человек, которым теперь путь назад заказан: «Смотрите, он сейчас находится в Турции с семьей, а он — поехал учиться в Египет». В протоколе отмечается, что их «признали виновными в ваххабитской пропаганде». «Если какой-то парень хочет вернуться из Сирии, его либо сажают в тюрьму, либо убивают, — объясняет Мухаммад Абу Хамза Магомедов, пресс-атташе мечети на улице Венгерских бойцов в Махачкале. — Дороги назад нет. Или нужны высокопоставленные родители с большими деньгами». «Говорят о 700 вернувшихся, но, как мне кажется, эта цифра серьезно недооценивается», — отмечает со своей стороны Сиражудин Дациев из правозащитного центра «Мемориал».
 
Почва была плодородной. После военных событий в Чечне 1990-х и 2000-х годов в регионе обосновались боевики Кавказского эмирата (поддерживает связи с «Аль-Каидой»). Действуют они и в соседнем Дагестане. Движение совершило в общей сложности 75 крупных терактов в России, но сегодня обескровлено из-за масштабных операций по обеспечению безопасности зимней Олимпиады 2014 года в Сочи. Как отмечают эксперты Международной кризисной группы в докладе по Кавказу от 16 марта, «российские спецслужбы победили и парализовали КЭ, сделав для него невозможным проведение операций и информационных кампаний. На этом фоне призывы ИГ к джихаду набирали популярность».
 

Тенденция набирала обороты, несмотря на противодействие первого дагестанского эмира КЭ Алиасхаба Кебекова (убит российскими вооруженными силами в апреле 2015 года). Через два месяца после его ликвидации, 21 июня, все командиры КЭ присягнули на верность лидеру ИГ Абу Бакру аль-Багдади, который сразу же объявил о создании кавказской провинции и назначил эмиром дагестанца Рустама Асельдерова. Такой поворот, как ни парадоксально, повлек ощутимый спад числа терактов по всему Кавказу в целом и в Дагестане в частности из-за отъезда боевиков в Сирию. Если верить сайту «Кавказский узел», с 2013 по 2015 год число насильственных смертей уменьшилось почти на 40%. Подобный «исход» еще больше ослабил Кавказский эмират. 

Магомед (будем называть его так) относится к числу последних сторонников КЭ. Этот массивный человек с ухоженной черной бородой никогда не берет с собой телефон, но соглашается на тайную встречу. «Каждый мусульманин мечтает о халифате, но я называю ИГ сектой, они порочат ислам, — говорит он. — "Джебхат ан-Нусра" не применяет те же наказания и принимает во внимание настрой населения. Кебеков запретил женщинам становиться смертницами. Нужны не массовые, а точечные убийства». 

По его словам, российское военное вмешательство в Сирии в сентябре 2015 года получило лишь небольшой резонанс. «В России 90% мусульман сунниты, но Путин поддерживает шиитов и алавитов… логично, не правда ли?» — иронизирует он. «Путин — исламофоб», а Кавказу следовало бы предоставить особый статус с применением законов шариата. «В противном случае, если вы ухудшаете положение мусульман, то получите Афганистан», — предупреждает он. 

Задержанные салафиты 

Ситуация тем деликатнее, что накладывается на напряженность в связи с активным распространением салафитского течения. Это фундаменталистское движение, которое выступает за возвращение к истокам ислама, появилось тут 20 лет назад и привело к появлению в антитеррористическом комитете целого реестра, куда заносят имена «ваххабитов» (так тут презрительно называют обладателей бород и коротких штанов). В настоящий момент в нем значатся 16 тысяч человек с отпечатками, ДНК и образцами голоса (что, кстати, нарушает конституцию страны). По пятницам полиция пользуется им при проверке на входах в мечети. 

Число инцидентов растет вокруг салафитских мечетей, которых сейчас становится все больше, как и неофициальных медресе. Некоторые храмы закрыли или лишили права проведения пятничной молитвы. В аэропорту Дербента мечеть сожгли. В Хасавьюрте (80 километров к северо-западу от Махачкалы) дело едва не приняло очень плохой оборот, когда на улицу вышли 5 тысяч «ваххабитов». «Полицейским нужно выполнять нормы, — протестует имам Набиль Магомед Магомедов. — Другого объяснения я не вижу. Хотя нет: когда я начал работать в 2001 году, тут было 500 верующих, а теперь нас больше 100 тысяч по всему Дагестану». 9 апреля его отправили в СИЗО за «призыв к терроризму» и «разжигание ненависти», хотя он лишь потребовал освободить задержанных прихожан мечети. 

В мечети на улице Венгерских бойцов обстановка тоже нервозная: полицейские регулярно проводят задержания. 25 марта имам Ниматулла Раджабов не удержался в молитве от яростных слов: «Аллаху нужны отважные мусульмане, а не трусы! Это ниспосланное нам Всевышним испытание». «Полиция прекрасно знает настоящих экстремистов, — продолжает его пресс-атташе. — Она либо выталкивает их за границу, либо манипулирует ими, и они по большей части гибнут в так называемых контртеррористических операциях». Прошлым летом в Сирию уехали около десяти парней.