Низкие зарплаты, маленькие пенсии и прочие преступные речи. В Ростове двух молодых людей судят по делу о массовых беспорядках

5 ноября 2017 года Сидоров и Мордасов вышли в пикет на площадь Советов, к зданию правительства Ростовской области. Там они развернули плакаты «Верните землю ростовским погорельцам» (В августе 2017 в Ростове сгорел жилой район. Жители не сомневаются, что их подожгли — прим. Ред.) и «Правительство в отставку». Оперативники ЦПЭ задержали их моментально. 10 ноября того же года суд арестовал молодых людей. Последние полтора года они провели в СИЗО.

Основанием для возбуждения уголовного дела по статье о массовых беспорядках стал чат в телеграме «Революция 5/11/17 Ростов-на-Дону» — молодые люди были его администраторами. Дата выхода на акцию позволила связать Сидорова и Мордасова с оппозиционным блогером Вячеславом Мальцевым и его группой «Артподготовка», признанной экстремистской в октябре 2017 года. На скамье подсудимых оказался и Вячеслав Шашмин, которого оперативники Центра «Э» задержали в тот же день неподалеку от места проведения пикета. Ян и Влад все полтора года провели в СИЗО, оба они заявляли о пытках. Им грозит до 15 лет лишения свободы. Вячеслав Шашмин долгое время провёл под домашним арестом, сейчас находится под подпиской о невыезде. Максимальный срок по его обвинению — шесть лет. Amnesty Inernational и правозащитный центр «Мемориал» признали всех троих политзаключёнными.

Судебное заседание началось с того, что его секретарь долго ходил по рядам и сверял паспорта присутствовавших со списком свидетелей. У суда возникли подозрения по поводу их наличия в зале. Понаблюдать за долгожданным процессом пришли местные общественники, правозащитники и журналисты, Amnesty International прислала двух своих представителей. Правда, на их ходатайство о ведении съёмки суд отреагировал сконфуженно.

— А мы не знаем такую организацию… — задумчиво сообщил председатель коллегии.

Правда, в итоге съёмку всё-таки разрешили вести всем, хоть прокурор Труханов и ходатайствовал о запрете, ссылаясь на тайны следствия. Это ходатайство так и осталось единственным неудовлетворённым желанием обвинения до конца заседания. Тем не менее, самого прокурора суд снимать запретил.

Прежде чем прокурор предъявил обвинения, адвокат Яна Сидорова Анатолий Папыкин ходатайствовал о приобщении к делу независимой психолого-лингвистической экспертизы. Это была уже третья экспертиза по делу. Первая, сделанная в госучреждении, выявила призывы к массовым беспорядкам в сообщениях в чате, но чуть не сломала обвинение. Ни один из подсудимых к призывам причастен не был. Вторая, проведённая уже в частной компании, показала противоположные результаты. Третья экспертиза была призвана разрешить эти противоречия. Подсудимые и адвокаты единогласно поддержали Папыкина, но прокурор счёл, что ровным счётом никакой необходимости в приобщении экспертизы нет, а суд его поддержал.

Фото: Глеб Голод / МБХ медиа

Перешли к слушаниям. Прокурор Труханов во всеуслышание зачитал обвинение в организации массовых беспорядков, поджогов, погромов, причинении вреда имуществу. Из его слов следовало, что Мордасова и Сидорова от общественно опасных действий остановила только слаженная работа сотрудников полиции.

На протокольный вопрос о том, понятно ли подсудимому обвинение и согласен ли он с ним, Ян Сидоров выступил с речью в свою защиту. Он заявил, что все скриншоты переписок из чата вырваны из контекста, а даже в тех, что вырваны, видно, что они с Владом наоборот призывали к мирной акции и за радикальные взгляды из чата удаляли.

— Есть в деле лингвистическая экспертиза на предмет противоправных призывов в чате, проведённая в государственном учреждении, — напомнил суду Сидоров. — Она выявила ряд сообщений, авторы которых призывали к таким действиям. Но ни меня, ни Мордасова, ни Шашмина в заключении этой экспертизы нет. То есть эксперты из госучреждения подтверждают, что мы не призывали ни к чему, в чём нас обвиняют. И после этой экспертизы вдруг дело начинает разваливаться, а как же так? Надо срочно что-то делать. Тогда они назначают вторую экспертизу, и она вдруг обнаруживает призывы к массовым беспорядкам, дестабилизации политической обстановки в стране, свержению власти в Российской Федерации…

Ян объяснил суду и различие между чатом и группой. И напомнил, что в группе 200 человек, а их с Мордасовым двое, и они удаляли всех провокаторов, которых видели, но не могли модерировать общение. Кроме этого, он утверждает, что всё обвинение строится на рапорте замначальника ЦПЭ по Ростовской области Валентина Краснокутского (того самого, который на прошлой неделе ездил в Псков и просил координатора «Открытой России» Лию Милушкину дать показания против Анастасии Шевченко в обмен на поблажки по делу самой Милушкиной — прим. ред). В рапорте говорится о том, что кроме Яна, Влада и Вячеслава были ещё и неустановленные лица, участвовавшие в акции, но Ян уверен, что на самом деле их не существует, поэтому они до сих пор не установлены.

Сидоров и дальше бы продолжил разваливать обвинение, но председатель судейской коллегии Шумеев его перебил и попросил не давать оценки доказательствам.

Влад Мордасов и Вячеслав Шамшин были более сдержаны и просто сказали, что считают дело сфабрикованным, а обвинение не подтверждённым ни одним свидетелем. Свидетелей, кстати, должны были допрашивать на следующем заседании, но случилось неожиданное: прокурор заявил, что свидетель уже находится в здании суда, и его необходимо выслушать. Адвокаты напряглись: их никто не предупреждал о вызове свидетеля, и они не готовы к его допросу. Однако суд этот факт не смутил, и вскоре у свидетельской трибуны оказался худощавый молодой человек, представившийся сержантом полиции Оганесом Данеляном, сослуживцем Влада Мордасова.

— Какие у вас были отношения с Владиславом Мордасовым? — начал допрос прокурор после установления личности свидетеля.

— Тёплые, дружеские. Иногда встречались, виделись. Мы подружились в армии, я был его ротным командиром.

— Как можете характеризовать Мордасова?

— Очень хорошо. Спокойный, адекватно воспринимает критику, имел авторитет среди сослуживцев.

— Обвиняемый ругал нашего президента Путина и председателя правительства Медведева Д. А. Говорил про низкие зарплаты и маленькие пенсии? Вы понимали, что эти речи преступные?

— Да, наверное, говорил, — замялся Данелян. — Один раз было такое, кажется.

— Присылал ли он вам агитационные видео? Какого они были содержания? Был ли на них Вячеслав Мальцев?

— Я не помню… Одно видео посмотрел секунд тридцать, понял, что мне это не интересно, остальные не смотрел. Это давно было.

— А вас когда-нибудь Мордасов призывал участвовать в протестных акциях, в частности 5 ноября 2017 года?

— Никак нет.

Ян Сидоров и Влад Мордасов (слева направо) в Ростовском областном суде, 18 июня 2019 года. Фото: Глеб Голод / МБХ медиа

— А рассказывал ли вам что-нибудь о митинге?

— Да, говорил. Но я так понял, митинг был согласован с администрацией города Ростова-на-Дону.

— А кроме самого факта митинга, ещё какие-нибудь аргументы в пользу желания он приводил?

— Уважаемый суд, вопрос наводящий, — вмешалась адвокат Мордасова Юлия Спиридонова. — Свидетель достаточно полноценно всё рассказал, просьба снять вопрос.

Но суд отказался снять вопрос, и допрос продолжился в том же духе. Однако ничего действительно подтверждающего обвинение свидетель так и не сказал. Ни после прокурорского, ни после адвокатского допросов. Вячеслав Шашмин попытался спросить, не давили ли на него во время допроса, но суд снял этот вопрос. Тогда вопрос своему старому другу задал сам Мордасов.

— Вы знаете, в чём нас обвиняют? — спросил он, глядя в глаза Данеляну.

— Знаю.

— В чём?

— Вопрос снимается, это не имеет отношения к делу, — резко оборвал подсудимого судья.

— Да, я могу ответить, — сказал спокойно свидетель. — В организации несанкционированного митинга.

После этого прокурор зачитал письменные показателя Данеляна, который тот давал Валентину Краснокутскому. Несмотря на схожесть в основе показаний, в печатной версии Данелян куда более чётко давал показания против Влада Мордасова.

— Мы наблюдали, что и председательствующий судья, и сама судейская коллегия абсолютно откровенно подыгрывают обвинению, затыкая сторону адвокатов и давая обвинению все возможности для наиболее аргументированного выстраивания своей линии, — прокомментировал «Юг. МБХ-Медиа» представитель российского офиса Amnesty International Александр Артемьев. — Мы наблюдали, что единственный свидетель был вынужден согласиться с письменными показаниями, хотя по началу давал показания, которые не могли никого ни в чём изобличить. Мы наблюдали, как ходатайства защиты не были допущены к делу и в общем, конечно, сам процесс является продолжением политизированного и сфабрикованного досудебного расследования. Скорее всего решение было принято где-нибудь в Москве и направлено на то, чтобы подавить любое несогласие и подавить любую деятельность движения «Артподготовка».

Все люди, которых следствие как-то с ним ассоциировало, оказались с участниками движения в одной упряжке. Каждый отдельный регион для выполнения палочной системы отчётности ищет у себя таких вот «экстремистов». Вот в Ростовской области это трое молодых людей, которые просто пытались воспользоваться своим правом на выражение мнения и свободу собраний. Таким образом, они являются узниками совести, и мы ведём кампанию за их скорейшее освобождение.

Следующее заседание суд назначил на 21 июня.

Глеб Голод