Попытка не пытка: с девятой гастарбайтеру, пострадавшему от пыток в Воронеже, удалось добиться справедливости
По материалам ПЦ «Мемориал» 6 февраля 2015 года на сайте «Воронежский курьер» опубликована статья «Попытка не пытка: с девятой гастарбайтеру, пострадавшему от пыток в Воронеже, удалось добиться справедливости».Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) обязал Российскую Федерацию выплатить
По материалам ПЦ «Мемориал» 6 февраля 2015 года на сайте «Воронежский курьер» опубликована статья «Попытка не пытка: с девятой гастарбайтеру, пострадавшему от пыток в Воронеже, удалось добиться справедливости».
Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) обязал Российскую Федерацию выплатить 43-летнему гражданину Узбекистана Рашиду Раззакову 20 тысяч евро за то, что его подвергли пыткам в Железнодорожном РОВД Воронежа шесть лет тому назад.
Информация об этом решении появилась 5 февраля на сайте ЕСПЧ. Судьи признали, что представители власти в России нарушили Конвенцию о запрещении пыток, которая гласит, что «никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». Как сказано в вердикте, Раззаков подвергся пыткам в милиции, но виновных в них так и не нашли. Помимо компенсации, власти должны будут оплатить Раззакову судебные издержки в размере 3,3 тыс. евро.
«Воронежский курьер» писал об этой истории с самого начала. Рашид Раззаков вместе со своим адвокатом Ольгой Гнездиловой пришли к нам в редакцию в 2009-м году, чтобы придать случившемуся огласку. Сам Рашид сильно сомневался в том, что ему – простому плиточнику и узбеку – стоит ввязываться в неравную борьбу с правоохранительными органами. Но его адвокат, совсем тогда еще юная Ольга Гнездилова – не сомневалась. И они выиграли! Пусть для этого и понадобилось столько лет.
«Полгода уголовное дело не возбуждали, – рассказывала адвокат Гнездилова. – Мы обращалась в следственный отдел по Железнодорожному району семь раз. Каждый раз выносилось постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с невозможностью провести следственные действия и с отсутствием подозреваемых. Это при том, что Раззаков опознал двух милиционеров, которые принимали участие в его истязаниях, – бывшего тогда начальником криминальной милиции Соломахина и стажера Боймурадова. Но следствие посчитало, что у них есть алиби (подтвержденное родственниками). В октябре 2009 года уголовное дело все-таки возбудили – вторым отделом регионального следственного управления. Однако в мае 2010 года оно было приостановлено за отсутствием подозреваемых».
Рашид Раззаков обратился в суд с требованием компенсировать моральный вред за незаконное задержание и трехдневные пытки. Он просил компенсацию морального вреда в размере 1,2 млн рублей. 29 ноября 2011 года Ленинский райсуд Воронежа вынес беспрецедентное решение – постановил выплатить Раззакову 20 тыс. евро. Однако данное предписание не было выполнено, и Рашид обратился в Европейский суд.
И вот ЕСПЧ постановил выплатить гражданину Узбекистана еще 20 тыс. евро. Кроме того, судьи ЕСПЧ обратили внимание на то, что уголовное дело по факту превышения должностных полномочий появилось лишь через шесть месяцев после обращения Раззакова и его адвоката, что «не могло не повлиять на ход расследования и возможность закрепления доказательств». ЕСПЧ не стал рассматривать жалобу Раззакова в части незаконного задержания, указав, что российское правительство уже признало это нарушение, а Ленинский райсуд назначил компенсацию по нему. Поэтому права истца в этой части уже восстановлены. Однако просто «компенсировать» пытки, по мнению европейских судей, нельзя. Виновные в них должны понести индивидуальную ответственность. Поэтому РФ обязана провести собственное расследование произошедшего в воронежском отделе милиции.
– Дожила до своего первого постановления в Европейском суде по правам человека! – сообщила на своей странице в фэйсбуке Ольга Гнездилова. – Простой рабочий из Узбекистана не смог бы добиться справедливости, если бы не Дом прав человека в Воронеже, куда всегда можно прийти, Вячеслав Битюцкий, который много лет консультирует мигрантов по программе правозащитного центра "Мемориал" "Миграция и право" и первым понял серьезность дела, если бы не комитет «ГРАЖДАНСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ", который поддерживал работу адвоката, Sergey Fedulov и Elena Permyakova, которые очень помогали в мое отсутствие в Воронеже. Ну и конечно ничего бы не было, если бы не свидетели – две неравнодушные женщины и один мужчина – они всегда давали показания и настаивали на своем, и сам Рашид – действительно лучший заявитель, ведь он шел до конца и ничего не боялся!
П.С. И спасибо журналистам, которые писали об этом деле с самого начала!
Кстати. Сейчас в Страсбурге находятся по крайней мере десять аналогичных жалоб из Воронежа. До сих пор только одному человеку – осужденному в 2002 году за двойное убийство Георгию Быкову – удалось выиграть в этом суде и получить от государства компенсацию за перенесенные мучения – 15 тыс. евро. В Страсбурге пришли к выводу, что явку с повинной из него выбили силой в Советском РОВД.
"ВК" неоднократно писал об этой нашумевшей истории. Ниже приводим выдержки из публикации Светланы Тарасовой "Убойный отдел" ("ВК", сентябрь 2009, № 103)
Почему на Раззакова пало подозрение, что именно он причастен к убийству дворника с улицы Остужева в сентябре 2008 года года – неизвестно. Вроде, жили они неподалеку друг от друга. Вроде, мог бы быть мотив – подруга Раззакова могла спутаться с тем дворником. Ревность – чем ни повод для убийства? Он переехал на другой конец города, расставшись с подругой – может, удирал, путал следы?
Так или иначе, он стал подозреваемым и 24 апреля на остановке общественного транспорта «Электросигнальная» трое мужчины в штатском заволокли его в черную иномарку, заковали в наручники.
Из заявления Раззакова руководителю Следственного отдела по Железнодорожному району Александру Короткову:
«Меня привезли в отделение милиции Железнодорожного района, подняли на верхний этаж. В кабинете находились два милиционера в форме, которые мне сказали: «Ты убил человека». Ни имени, ни фамилии убитого они мне не назвали. Это был не вопрос, а утверждение. Я сказал, что приехал в Воронеж не убивать, а работать. Они ответили: «Если ты сюда попал, мы тебя по любому посадим». Предложили во всем сознаться чистосердечно, а потом стали «добывать доказательства».
С меня сняли наручники и обмотали руки скотчем, посадили на пол, руки надели на колени, между руками и под коленями просунули металлический лом, длинной примерно полтора метра. Подняли за лом и повесили между двух столов. Потом стали бить – по груди, по голове. Причем по голове били стеклянной пивной бутылкой. Не так сильно, чтобы она разбилась, но очень больно – на голове сразу раздулись шишки. Наконец, один из милиционеров сказал: «Он уже долго висит, давайте его развяжем, чтобы кровь прошла, а потом опять завяжем – так ему будет больнее». Они так и сделали. На этот раз мне еще поставили на уши провода. Один из милиционеров поворачивал ручку на каком-то приборе и меня бил ток. Было очень больно, и я закричал, что буду говорить.
Меня развязали, и я сказал, что это я убил, а потом отвез на кладбище. Видимо, старший сказал: «ответ неверный» и меня опять стали пытать током. Потом все ушли, остался лишь один милиционер. Через некоторое время в кабинет ворвались четыре человека в масках и синих халатах, на их руках были резиновые перчатки. Они схватили меня, повалили на пол, раздели догола. Ноги обмотали моей рубашкой, а сверху завязали веревкой, веревку перекинули через верх двери и привязали к ручке с другой стороны двери. Руки связали ремнем из моих брюк и тоже привязали к ручке двери, чтобы руки не касались пола. Один из этой четверки показал мне шприц, наполненный какой-то желтоватой жидкостью и, пытаясь уколоть в вену, сказал: «Будешь у нас просить дозу, чтобы укололи». Я закричал, что буду говорить. Я сказал, что убил и на тележке отвез на реку. Мне опять ответили: «не верно».
Они привязали веревку за половой член и стали дергать за веревку, открывали и закрывали дверь, на которой я был подвешен, потом руками нажимали на яички до боли. Руки стянули ремнем до невыносимой боли. Меня опять спросили: «Будешь говорить?» Я был на все согласен. Милиционер ослабил веревку, и я упал, ударившись головой об пол. С меня сняли ремень. Я не знал, что нужно было говорить, и рассказал историю о каком-то парне, который якобы на меня напал дома, я его ударил по голове, он ударился об стол и умер. Было уже утро и меня наконец отвели в камеру. Там сидел какой-то парень, который сказал мне, что если я хочу остаться живым, нужно подписать все, что они скажут: «Ты узбек, кто тебя будет искать? Узбеком больше, узбеком меньше. Подпиши, а на суде от всего откажешься».
Часа через два-три за мной снова пришли, мне сказали, что именно я должен был подтвердить: «Если ты все это скажешь, мы переквалифицируем тебе статью, и ты получишь меньший срок за убийство в состоянии аффекта». Я все подтвердил. Через некоторое время меня отвезли в Следственный отдел, и следователь меня опросил. Потом меня отвезли назад и вечером 28 апреля вывели из камеры, отдали все вещи и документы, сунули какую-то бумажку расписаться и отпустили».