Сокирянская: без федералов Кадыров в Чечне не продержится и недели

Екатерина Cокирянская c 2003 по 2008 год работала в отделениях Правозащитного центра «Мемориал» в Ингушетии и Чечне, занимаясь анализом нарушений прав человека в условиях контртеррористических операций и в зоне преодоления последствий осетино-ингушского конфликта. С 2004 по 2006 год являлась преподавателем исторического факультета Чеченского государственного университета. С 2008 по 2011 год — куратор программ Правозащитного центра «Мемориал» в Кабардино-Балкарии и Дагестане. Проводила исследования ситуации с нарушениями прав человека в этих республиках, организовывала открытие новых представительств «Мемориала» в Нальчике и Махачкале. C 2011 года — старший аналитик и директор проекта по Северному Кавказу Международной Кризисной группы. Кандидат политических наук.

О том, контролирует ли Кремль Кадырова

Кавказский узел (КУ): Как Вы считаете, Рамзан Кадыров будет переназначен на пост главы Чечни? Он незаменим в этой роли?

Екатерина Сокирянская (ЕС): Я считаю, что возможность отставки Рамзана Кадырова минимальна. Рамзан Кадыров незаменим в той модели отношений с Чечней, которую Кремль выстраивает последние 13 лет. Он — личный проект Путина, и успешный проект, способный решать важные для Кремля задачи.

В целом Путин считает свою модель разрешения проблемы чеченского сепаратизма очень успешной. Мы помним, что он рекомендовал Украине перенимать российский опыт в Чечне и покупать Донбасс деньгами и автономией. По мнению Кремля, смещение Рамзана чревато потерей контроля, на что Путин в условиях экономического кризиса и грядущего электорального цикла, на мой взгляд, не пойдет.

Это не значит, что Рамзан незаменим или ему нельзя найти другое достойное применение. Он человек военный. Ему можно предложить почетную должность где-нибудь в Сирии или командировать для передачи опыта поствоенного восстановления Башару Асаду. Если тщательно продумать переходный этап, серьезных потрясений уход Кадырова не вызовет. Проще всего осуществить мягкую трансформацию власти в Чечне президенту Путину, ведь он сам создал сегодняшнюю конструкцию и является непререкаемым авторитетом для Рамзана. Если Путин не сделает это, он после себя оставит России в наследство большую проблему.

КУ: Насколько Кремль реально контролирует то, что происходит в Чечне? И способен ли контролировать?

ЕС: В подобных постконфликтных ситуациях и в условиях передачи значительных полномочий центра бывшему парамилитарному образованию полный контроль в принципе невозможен. У местных игроков всегда есть свои интересы, которые не совпадают с интересами центра, и они не готовы раскрывать всю информацию о своей деятельности. Другое дело, насколько центр сам стремится контролировать. На мой взгляд, Кремль намеренно дал большую автономию и власть Рамзану Кадырову и не заинтересован в повседневном рутинном контроле. По сути, Чечня отдана на откуп определенной группе людей взамен на конкретный набор услуг с их стороны.

При желании Кремль, безусловно, способен установить гораздо большую степень контроля и интеграцию Чечни в общероссийское правовое и политическое пространство.

КУ: Не считаете ли Вы, что Владимир Путин мог расценить убийство Бориса Немцова как серьезный вызов себе, который требует адекватного ответа?

ЕС: Я уверена, что Путин был очень зол, когда это случилось. Однако, думаю, он понимает, что целью этого убийства не было навредить ему лично. Поэтому он дает понять, что сильно недоволен чеченскими киллерами у стен Кремля, но серьезных политических последствий не будет. К сожалению, это далеко не первое убийство, совершенное чеченскими киллерами в Москве, в том числе рядом с Кремлем. До сих пор никакой политической реакции не наблюдалось.

КУ: Как Вы оцениваете доклад Ильи Яшина?

ЕС: Как политический инструмент. В этом качестве он, безусловно, эффективен. Краткий, информативный, с яркими фотографиями. С экспертной точки зрения я согласна со многими основными выводами, но, к сожалению, в тексте есть ряд досадных ошибок, которые затрудняют его восприятие. Например, о том, что до первой войны была убита 21 тысяча русских жителей республики. Это просто не соответствует действительности. В довоенный период происходили массовые нарушения прав русских, но таких масштабов они не принимали — более того, точной статистики из надежных источников нет. Мне также не понравились вопросы, которые были подготовлены для Рамзана.

Борьба с оппозицией

КУ: Кадыров уже давно демонстрирует центральной власти и лично Путину свою готовность разобраться с внесистемной оппозицией. 22 января 2015 года он предложил использовать чеченских силовиков за пределами республики 1. В январе 2016 года он прямо назвал оппозиционеров врагами народа и предателями, а буквально на днях опубликовал в Инстаграме резонансное видео, в котором на лидера партии ПАРНАС Михаила Касьянова наложен фильтр, имитирующий прицел винтовки. Как вы думаете, Кадыров делает это по собственной инициативе или же по указке сверху? Востребован ли он, как спикер силовиков? И насколько он, на ваш взгляд, представляет конкуренцию или даже угрозу российским силовикам?

ЕС: Я не верю, что Рамзан нападал на оппозицию по указке Кремля или же по кремлевским заготовкам. Это его собственная инициатива и экспромт, которые тем не менее могут быть на руку руководству России. Кадыров артикулирует то, что ни один федеральный чиновник не может себе позволить озвучить, таким образом, во всем обществе смещается понятие нормы. Риторика по поводу врагов народа и разжигание ненависти к тем, кого называют внесистемной оппозицией, стали допустимым явлением.

КУ: Не меньшее рвение в желании разобраться с предателями, диверсантами и национал-предателями проявляют ближайшее люди из окружения Кадырова Магомед Даудов и Адам Делимханов — бывшие члены НВФ, теперь занимающие высокие посты в кадыровской администрации. Как вы считаете, насколько искренни эти люди в своих порывах? Действительно ли они готовы до конца поддерживать Кадырова или же, как в случае с НВФ, способны предать своего босса и перейти на сторону сильнейшего?

ЕС: Я думаю, что самое близкое окружение предано Рамзану и будет стоять за него, поскольку связывает с ним свои стратегии выживания. Однако при определенных условиях, если обстоятельства загонят их в угол, они будут спасать прежде всего себя и свои семьи. Кстати, я не вижу ничего страшного в том, что эти люди раньше воевали на стороне ичкерийцев. Важно, какую роль они играют сегодня.

КУ: Заявления Даудова и Делимханова от 16 декабря, опубликованные на сайте правительства Чечни, выдержаны в патетическом духе 2 и очень напоминают публикации «Правды» эпохи сталинских репрессий, советской пропаганды и северокорейской печати. Откуда, на ваш взгляд, берется такая агрессивная риторика, каким «политическим ветром» ее принесло аккурат из сталинской эпохи? Стремятся ли люди из окружения Кадырова подражать ему даже на лексическом уровне или же это их собственные неумелые попытки?

ЕС: Я абсолютно уверена, что господа Делимханов и Даудов сами свои тексты не пишут в силу загруженности другими делами и определенных особенностей их биографий. А их спичрайтеры либо раньше работали в советской системе пропаганды и оттуда унаследовали риторику, либо это молодые и ранние, которые быстро настроились на тот же лад. Чтобы сочинять такие опусы, большой изобретательности не надо.

КУ: Каковы позиции у Делимханова и Даудова в окружении Кадырова? В 2009 году Кадыров назвал Делимханова своим преемником, самым близким другом, который ближе чем брат. С тех пор не менее сильную позицию в Чечне приобрел Магомед Даудов, ныне возглавляющий парламент Чечни. Считаете ли вы, что в окружении Кадырова идет серьезная подковерная борьба между двумя возможными преемниками? Могли ли пошатнуться позиции Делимханова после убийства Немцова? Ведь именно Руслана Геремеева, связанного родственными узами с Делимхановым, подозревают в убийстве российского политика.

ЕС: Даудов личность более независимая и амбициозная. Он хотел бы и неоднократно пытался проявлять более независимую позицию. Адам- близкий родственник Рамзана и не в первый раз фигурирует в криминальных сводках. Одно время он был в объявлен в международный розыск по подозрению в убийстве Сулима Ямадаева. Он ближе Рамзану и, безусловно, преданнее. Но никакой речи о преемнике не идет, это игра на публику, Рамзану нет и сорока лет, и он никуда не собирается.

КУ: В Чечне, согласно данным КУ, в последнее время усилилась тенденция преследования инакомыслящих. Нередки случаи публичного унижения тех, кто позволяет себе высказывать критику в адрес главы республики. Программный директор организации Human Rights Watch по России Татьяна Локшина полагает, что власти Чечни достаточно часто прибегают к такой тактике. Как вы считаете, смогут ли повлиять подобные акты публичного унижения и общая тактика запугивания на предстоящие в республике выборы?

ЕС: Преследование инакомыслящих — явление не новое. Aкты публичных унижений являются эффективным методом подавления критики. Применяются они очень давно, но в последнее время все чаще — что, на мой взгляд, говорит о слабости власти.

На выборах в Чечне явка будет близка к 100%, и поддержка Кадырова тоже. Людей заставят прийти голосовать под угрозой увольнений с работы, а остальное — нарисуют.

КУ: Ксения Собчак считает последние выступления Кадырова (нападки на оппозицию, флешмобы и митинги) не более чем пиаром, этаким театром для одного зрителя — Путина 3. Действительно ли, на ваш взгляд, весь этот «кадыринг» рассчитан лишь на властителя Кремля или же чеченский лидер преследует другие цели? Как воспринимаются эти акции внутри самой Чечни? Если, например, они роли никакой не играют, то могут ли они негативно повлиять на исход выборов?

ЕС: Конечно, последние выступления Рамзана против оппозиции рассчитаны в первую очередь на Путина. Кадыров понимает, что его физическое выживание связано непосредственно с Путиным. И поэтому он постоянно декларирует свою преданность, посылая сигналы Путину: «Твои враги — это мои враги, я буду рядом, если нужна моя помощь и поддержка».

Простых чеченцев не очень волнует это противостояние, так как российская оппозиция, значительная часть которой настроена националистически, им не близка. А выборов не будет. Это будет имитация, поэтому обсуждать какой-то политический процесс в этом контексте просто бессмысленно.

Кадыров и силовики: слияние и противостояние

КУ: Уже сейчас Чечня представляет из себя, по сути, государство в государстве, которое лишь-де-юре находится в пределах России, как об этом вы недавно сказали в интервью «Новой газете» 4. РБК приводит мнение Игоря Каляпина, полагающего, что всего «армия» чеченских силовиков может составлять от 10 до 12 тыс. человек 5. Власть внутри республики держится на штыках силовиков, прямо подконтрольных Рамзану Кадырову. Согласны ли вы с этими оценками?

ЕС: Я в значительной степени согласна с мнением Игоря Каляпина, однако считаю, что власть в республике держится на штыках не кадыровских силовиков, а федеральных. Если их вывести сейчас из Чечни, то режим Кадырова не продержится и недели со всеми своими силовиками, значительная часть которых сразу выйдет из подчинения Рамзану. Мне сложно давать оценку количеству силовых структур в Чечне. Помните парад 10–12 тыс. силовиков 6, проходивший на стадионе «Динамо» в Грозном 7? Думаю, что примерно столько их и есть.

Однако нельзя чеченских силовиков воспринимать как монолит. Лишь костяк, ядро чеченской полиции действительно глубоко преданы Рамзану, а остальные ребята пришли в МВД, потому что другой работы нет. Может быть, им нравится служба в органах, но они предпочли бы иметь менее экстравагантное руководство. Думаете, они не страдают от поборов и унижений? Я помню, у меня в ЧГУ был студент, ОМОНовец. На занятия не ходил, пришел за зачетом. Я ему задала вопрос про Женевские конвенции. Конечно, ответа не он знал, и я отправила его в коридор читать конспект лекции. Парень вернулся с вытаращенными глазами и стал рассказывать, как эти конвенции нарушаются, как захваченных боевиков заставляют силой перейти на другую сторону и подвергают пыткам. Рассказывал, как много несправедливости в отношении самих силовиков творит их начальство. Это было в 2005 году. Сейчас там еще больше представителей поствоенного поколения.

КУ: Расскажите, как Кадыров относится к наличию на территории Чечни соединений российской армии? Воспринимает ли он российских военных в качестве угрозы или же, наоборот, как гарантию стабильности своего режима?

ЕС: С одной стороны, Кадырову хотелось бы, чтобы были выведены все российские войска, тогда территория Чечни оказалась бы под его контролем. С другой стороны, присутствие войск гарантирует поддержку его режима в случае волнений. Военные стоят и в соседней Ингушетии, и в Дагестане, поэтому никаких волнений в Чечне и не происходит.

Что же касается федеральных силовых структур, то они не скрывают своего раздражения Кадыровым. Военные никогда не забудут, что у них «украли победу», что Рамзан воевал на стороне боевиков, а теперь он купается в роскоши на федеральные деньги. Кадыров никоим образом не может представлять силовиков, да и конкуренцию им составляет только в Чечне. Не думаю, что это очень тревожит руководство вооруженных сил, хотя спецслужбам его поведение активно не нравится.

Дотации и поборы

КУ: Расскажите, скажется ли экономический кризис в России на дотационной политике по отношению к Чечне? Вряд ли осуществление грандиозных строительных планов Кадырова, таких как строительство новой мечети в Шали в честь Рамзана Кадырова и планируемого 400-метрового небоскреба «Ахмат» в Грозном, а также привычка его окружения тратить огромные средства на покупку предметов роскоши возможны без средств общероссийского бюджета.

Как вы считаете, что будет дальше — пойдет ли кремлевская администрация на сокращение финансовых вливаний в Чечню или же сохранит их на прежнем уровне?

ЕС: В условиях экономического кризиса в России Чечня находится в привилегированном положении: если дотации из федерального бюджета и будут сокращать, то постараются это сделать минимально болезненно и индексировать. Однако в связи с девальвацией рубля денег не хватает, а чеченская элита привыкла жить в роскоши. Нехватка средств приведет к повышению поборов с граждан республики и усиленному давлению на малый и средний бизнес.

Все строительные планы Кадырова, скорее всего, будут выполнены. Средства на эти проекты действительно будут частными — из Фонда Кадырова, «добровольные» пожертвования бизнесменов или вклады дружественного Рамзану бизнеса, благодарного за поддержку и возможности, которые предоставляет близость к главе Чечни. Реакции из Кремля, скорее всего, не будет. Потому что между Кремлем и чеченской элитой в лице Кадырова есть негласное соглашение, что они обеспечивают федеральному центру борьбу с подпольем, отсутствие протестов и красивые результаты на выборах. Взамен им гарантируются поддержка и безнаказанность. Не исключено, что после переназначения условия соглашения будут несколько скорректированы, но пока об этом говорить преждевременно.

КУ: Скажите, как оценивает эту показную роскошь Кадырова и его окружения простое население Чечни? Чем она для обычных чеченцев является — еще одним непременным атрибутом власти или же, наоборот, признаком повальной коррупции и воровства?

ЕС: Деловая успешность ценится в чеченском обществе. Многие молодые ребята и девушки с восторгом смотрят на богатого, властного и влиятельного Рамзана, который живет шикарно и близость к нему сулит достаток. Часть молодежи очень хочет быть в команде Кадырова, разъезжать на дорогих машинах и ни в чем себе не отказывать. При этом все в Чечне знают источник этого богатства. Поэтому большинство жителей Чечни воспринимают роскошную жизнь элит на фоне едва сводящего концы с концами населения как квинтэссенцию навязанного им Москвой феодального строя.

КУ: Известно, что большую роль внутри Чечни играет фонд имени Ахмата Кадырова, чья финансовая организация, судя по расследованию Г. Туманова 8, отличается крайней непрозрачностью. Основная часть средств поступает в фонд из федерального бюджета, а также по добровольно-принудительной схеме от местных бизнесменов и даже простых граждан Чечни, отчисляющих до 10% своего дохода. Какое, на ваш взгляд, отношение к деятельности фонда у разных слоев населения Чечни — от рядовых граждан и мелких бизнесменов до представителей духовенства и политической элиты? Воспринимают ли они перечисления в фонд как поборы или же, наблюдая наглядные примеры восстановления городов и строительства школ и мечетей, согласны на такие пожертвования?

ЕС: Люди воспринимают поборы как поборы. Благотворительность должна быть добровольной. Все знают, что на восстановление городов и школ деньги идут из федерального центра. Кстати, информация о 10% — неверная. Действуют другие схемы, более сложные и избирательные. Люди с малым доходом платят меньше и не так регулярно, те же, у кого доходы выше, платят больше. Используются и другие механизмы откачки денежных средств. Далеко не все «сборы» попадают в Фонд Кадырова.

Кадыров: кто за?

КУ: Рамзан Кадыров популярен внутри Чечни и за ее пределами. Он и популярный блогер, и академик, и герой России, и тот человек, который за 15 лет своего правления, как утверждается в публикации РБК, был награжден 59 медалями и орденами. В самой России к нему, по данным «Левада-центра», относятся позитивно 38% россиян 9. Однако есть ли, на ваш взгляд, у Кадырова какие-либо перспективы выйти за пределы статуса сильного регионального лидера и стать политиком федерального центра? Подобного карьерного роста губернаторы достигали не один раз. Или у Кадырова больше вероятность последовать за губернаторами Сахалина и республики Коми?

ЕС: Я считаю, что эмпирически замерить настроения граждан в сегодняшней Чечне невозможно. Это как если бы мы в 37 году проводили социологические исследования о восприятии вождя народа. В момент первого назначения Кадырова на пост президента ЧР его популярность стремилась к нулю. Однако в первые годы работы ситуация изменилась. Кремль поддержал Рамзана мощным административным и финансовым ресурсом, которым тот воспользовался. Ведь почти вплоть до 2006 года Чечню не восстанавливали, в Грозном даже руины не были расчищены, воду доставляли машинами, на улицах страшная грязь, мусор нормально не вывозили, в жилых домах не работали лифты. Я помню, в Грозном часто ночевала у подруги на Ипподромной. Перед ее домом образовалась огромная гора мусора, в которой сновали крысы. Я вечером боялась проходить мимо. А теперь там красивый сквер с фонтанами. Почти не стало терактов, дети не подрываются на растяжках, открылись музеи и появились уютные кафе. Чеченские СМИ внушали населению, что республику возродили из пепла только благодаря Рамзану. Люди это оценили. Однако прошло время, жители Чечни немного позабыли войну, привыкнув к чистой тротуарной плитке на бывшем проспекте Победы. И теперь популярность Рамзана стала падать в том числе из-за поборов, унижений и несправедливости.

Что касается других регионов России, то рейтинг Рамзана высок у великодержавных патриотов. Он резко подскакивает после каких-то ярких действий Рамзана, таких как освобождение тележурналистов из украинского плена. Несмотря на это, Кадыров не сможет стать политиком федерального значения. У него слишком специфические компетенции, которые невозможно использовать в гражданской службе на федеральном уровне. Да и россиянам Рамзан нравится лишь в своей сегодняшней роли главы Чечни, но вряд ли они хотели бы его видеть на федеральной должности.

КУ: 22 января прошел массовый митинг в поддержку Кадырова. Известно, что жителей Чечни буквально сгоняли на флешмоб и митинг, а день его проведения даже объявили выходным. Как вы считаете, действительно ли Кадыров настолько теряет свою популярность среди чеченцев, что госслужащие даже вынуждены заставлять бюджетников и школьников принимать участие в этой акции?

ЕС: О какой массовой поддержке Кадырова можно говорить? Достаточно посмотреть видеоролики, где дети младших классов, студенты, госслужащие стоят с готовыми плакатами с призывами к поддержке Путина и Кадырова, которые потом валяются по всему городу. В Чечне отработана методика проведения массовых митингов и шествий. Госслужащих, студентов и школьников заставляют участвовать в обязательном порядке.

КУ: В своем докладе «Чечня — внутреннее зарубежье» вы пишете, что мир в Чечне очень хрупок, стабильность обманчива, не решен вопрос чеченского конфликта 1994 года, крайне зарегулирована религиозная жизнь, цветет коррупция, суды полностью подчинены власти, преследуются инакомыслящие, царит атмосфера страха, а режим Кадырова держится на репрессиях и произволе. Конфликт не затухает, растет внутреннее недовольство. Сколь долго, по вашему мнению, могут (и будут ли) жители Чечни терпеть это положение, или все вдруг может внезапно взорваться даже несмотря на, казалось бы, тотальный контроль со стороны Кадырова и верных ему силовиков?

ЕС: Я думаю, что пружина сжата до предела. Она отскочит при первой возможности. Не сейчас, а когда изменится статус-кво в Москве. Но чеченцы очень устали от войны, от разрухи, от бомбежек. Они не хотят больше хоронить своих сыновей и восстанавливать дома. Поэтому в переходный период надо будет предпринять усилия для того, чтобы избежать кровопролития, если это будет возможно.

Надо оговориться, что в докладе мы не утверждаем, что режим Кадырова держится исключительно на страхе и репрессиях. Есть категория населения, которая искренне его поддерживает. Среди них те, кто работает во властных структурах, имеет бизнес при власти, часть молодежи и старики, которым нравится его консервативная риторика.

КУ: В этом же докладе вы подчеркиваете сложность религиозной ситуации в Чечне. Режим Кадырова проводит политику подавления всякого религиозного инакомыслия, жестко преследует последователей ваххабизма/салафизма. Многим в Чечне, не исключая части молодежи, не нравятся посягательства Кадырова на религиозные убеждения и свободы. Салафизм и другие течения, однако, уходят в подполье. Может ли религиозная политика Кадырова стать одним из главных причин возникновения нового конфликта в Чечне, и что, по вашему мнению, должна сделать федеральная власть, чтобы предотвратить подобное развитие ситуации?

ЕС: Подавление салафизма и преследование ваххабитов может стать одним из элементов конфликта. Салафизм в республике есть, и его последователей становится больше. Сейчас они находятся на нелегальном положении, их преследуют, унижают. Но многим молодым людям надоело бояться. Чтобы снизить конфликтный потенциал, федеральный центр должен прекратить гонения на салафитскую молодежь в Чечне, запретить все высказывания, разжигающие вражду на религиозной почве, и призывы к насилию в отношении салафитов, которые открыто звучат с экранов чеченских телеканалов.

КУ: Расскажите, как формируется правящая элита Чечни? Влияют ли на ее формирование старые тейповые структуры — и если да, то как? Можно ли считать, что чеченская элита действительно обладает реальной властью в республике, или же она полностью зависима от Кадырова и федеральных структур?

ЕС: Представление о том, что чеченское общество родовое, и в основе его лежит клановая тейповая структура, основывается на этнографических исследованиях XVIII — XIX века. Чеченские тейпы давно перестали существовать как сколь-либо значимые социальные группы, способные к самоорганизации и продвижению своих интересов. Тейпы очень разрослись, некоторые из них достигают десятков тысяч человек, внутри тейпов заключаются браки, но отсутствуют механизмы принятия решений. Они существуют как некая субнациональная этногеографическая идентичность, которая в большей или меньшей степени значима для каждого чеченца. В последние 20 лет руководство Чечни не раз предпринимало попытки возродить тейповую структуру и использовать ее в политических целях. Джохар Дудаев учредил Мехк-Кхел, превратившийся в пародию на тейповое самоуправление, Кадыров тоже пытается возродить роль тейпов. Но тейпы — пережиток прошлого, и о них надо забыть при анализе процессов в Чечне.

Это не значит, что родственный фактор в политике себя исчерпал. Наоборот, расширенные семейства (не тейпы, а ветви «некъи» — до третьих братьев) имеют большое значение, а также родственники по линии жены и матери. А в случае Рамзана Кадырова это и более дальние родственники, которых он рассадил на руководящие должности всех уровней. Кроме родства в формировании сегодняшней элиты важную роль играет центоройское происхождение и личные связи семьи Кадыровых: друзья, одноклассники, те, кто встал на сторону Ахмата Кадырова в начале второй войны. Какую-то часть элиты составляют молодые талантливые идеологические сторонники Рамзана, которым он предоставил возможность быстрого карьерного роста в обмен на поддержку и интеллектуальный вклад. Сегодняшняя элита Чечни — это современный клан, построенный не по принципу родства, а объединенный общими экономическими, политическими и порой криминальным интересами, тесно связанный взаимным доверием и круговой порукой.

С Екатериной Сокирянской беседовал корреспондент «Кавказского узла» Амина Закаева.

Источник