«В Чечне сформировался тоталитарный режим»

Отреагирует ли Москва на доклад по ситуации в республике?

Слушания по нарушениям прав человека в Чечне прошли 28 января в Страсбурге. В Комитете по правовым вопросам Парламентской ассамблеи Совета Европы свои истории рассказали трое пострадавших чеченцев. Также в ПАСЕ от имени правозащитных организаций — «Российская ЛГБТ-сеть», «Комитет против пыток», «Правовая инициатива» и Humans Rights Watch — выступил Олег Орлов, председатель совета «Мемориала».

В разных республиках Северного Кавказа ситуация за прошедшие годы развивалась по-разному, сказал Орлов, обращаясь к Комитету: «Где-то удавалось добиваться изменения к лучшему. Однако не в Чечне. Там окончательно сформировался тоталитарный режим, а ситуация во многом даже ухудшилась. Это именно тоталитарный режим. Под полный контроль власти поставлена не только общественная, политическая, экономическая стороны жизни, но и религия, и культура, и частная жизнь».

Глава Чечни Рамзан Кадыров и люди из его окружения многократно публично угрожали журналистам и правозащитникам, призывали к преследованию и даже убийствам инакомыслящих, напомнил Орлов.

Правозащитник перечислил далее преследования его коллег в регионе: серию нападений на сотрудников «Комитета против пыток», дело против Оюба Титиева, угрозы и нападения на работников «Мемориала». По всем случаям нападений возбудили уголовные дела, но расследование приостановили с формулировкой «в связи с невозможность найти лиц, подлежащих обвинению».

Орлов также рассказал о развернувшейся охоте на геев в республике и отсутствии должной реакции со стороны федеральной власти: «Депутат Госдумы от Чечни Магомед Селимханов сказал в своем интервью следующее: „В Чечне геев нет... Лично я считаю, что их место находится в двух метрах под землей“. Представители федеральных властей вначале утверждали, что жалоб в следственные органы от предполагаемых жертв нет. Но когда такая жалоба от Максима Лапунова была подана, то фактически никакой проверки проведено не было. Лапунову не была предоставлена необходимая государственная защита, проверочные мероприятия не проводились».

Правозащитник коснулся и внесудебной казни 27-ми человек, подозреваемых в причастности к вооруженному подполью: «Тогда полицейские задержали в Чечне более двухсот человек. Все задержанные „исчезали“, никому из них не была предоставлена помощь адвокатов. 27 человек из числа задержанных были тайно казнены в ночь на 26 января 2017 года в расположении полка патрульно-постовой службы полиции № 2 имени Ахмад-Хаджи Кадырова в Грозном. В доказательство того, что эти люди находились в руках полиции, были приведены снимки фототаблиц на задержанных в это время в Чечне. В этих документах присутствуют 26 из 27 персонажей „расстрельного списка“. „Мемориал“ самостоятельно занялся проверкой этих сведений. Удалось подтвердить, что как минимум 25 человек из 27-ми на глазах свидетелей были задержаны полицейскими и исчезли. Их родственникам, которые пытались жаловаться, представители власти угрожали».

Но родственники части исчезнувших людей, несмотря на угрозы, подали заявления в следственный комитет. Началась проверка, которую проводили следователи все того же главного управления СКР по СКФО, добавил Орлов: «В феврале 2018 года было отказано в возбуждении уголовного дела. Когда мы с большим трудом сумели получить 27 томов материалов проверки, то выяснилось, что эти тома содержат результаты не реальной проверки, но саботажа проверки! Анализ показал, что проверка была проведена неполно, необъективно, предвзято, с грубыми нарушениями. Свои выводы следователи основывали, прежде всего, на сведениях, предоставленных им сотрудниками чеченской полиции. Мы обжаловали отказ в возбуждении уголовного дела в судах. Обращаю внимание — это суды находятся не в Чечне. Так вот, в марте прошлого года суды оставили отказ в силе».

Фактически федеральные структуры являются соучастниками преступлений, заключил правозащитник.

Помогут ли выступления в Страсбурге хоть как-то повлиять на обстановку в республике? Как заявил «Кавказ.Реалии» Орлов, в России вынуждены будут отреагировать на мнение ПАСЕ.

— О чем говорили выступившие чеченцы?

— Например, мать одного из расстрельного списка 27-ми рассказала историю о своем сыне, что был похищен и содержался в секретной тюрьме в Грозном. Она говорила о том, как ей угрожали, как она не могла узнать о судьбе своего сына. Еще один чеченец поведал о том, как его похищали, пытали, держали в секретной тюрьме, о том, как преследовали его семью. Третий же рассказывал, что он был в числе тех геев, которых преследовали в Чечне.

— Из-за чего в ПАСЕ прошли выступления?

— Мы делаем то, что должны делать. Дело в том, что сейчас ПАСЕ назначила докладчика по Северному Кавказа, господина Франка Швабе. Он посещал Чечню, должен посетить другие республики. Сейчас он собирает информацию. Поскольку в Чечне опрашивать правозащитников, а тем более жертв практически невозможно, были организованы эти слушания в рамках подготовки доклада.

— Реакция чеченских чиновников на сообщения о нарушениях прав человека в республике бывает однозначной: все это ложь. Какую реакцию вы ожидаете на предстоящий доклад ПАСЕ?

— Чеченские власти всегда говорят, что все, что пишут про их преступления, является враньем. Поэтому это не удивительно. Что касается реакции на доклад ПАСЕ, то, возможно, такой реакция и будет, хотя в докладе приведут конкретные факты. То есть будет голословное отрицание. Скорее всего, будут тупо отрицать факты.

— А реакция федеральных чиновников какой будет, как считаете?

— Я могу только рассказать, какой она была раньше. Думаю, фактически заявляя, что подобные доклады и резолюции являются не объективными, российские власти все же вынуждены будут реагировать. И не один раз мы все-таки видели, как эти доклады оказывали влияние. Может, не в Чечне, но в других республиках было такое.

Вот посмотрим, как будут сейчас реагировать именно на Чечню. Уж на мой взгляд, режим Кадырова ставит российские власти в совсем неудобное положение. Возможно, власти будут вынуждены хоть как-то реагировать, приводить хоть в какую-то норму тот режим. Потому что совсем уж распоясался он.

Закир Магомедов