Беженцы из Южной Осетии на Кубани

По сводкам различных агентств, на 18 августа 2008 г. Краснодарский край принял 1012 беженцев из Южной Осетии. В Краснодаре более 300 чел. разместили в общежитии Института Агробизнеса. В Анапе беженцев поселили  в здравницах и детских оздоровительных лагерях на Пионерском проспекте и в посёлке Сукко. Беженцев приняли города Армавир, Ейск, Лабинск, Мостовской и Успенский районы.

Некоторые из беженцев, с которыми удалось поговорить в Краснодаре сотруднику ПЦ «Мемориал», выехали из Южной Осетии во время начавшихся военных действий, хотя большинство покинули республику еще в первых числах августа, успев упаковать самое необходимое в чемоданы.

В первых числах августа, по словам Таиры, матери 2 детей, на центральной площади Цхинвали стояли автобусы для всех, кто хочет выехать. «Мама сказала отвезти детей к родным во Владикавказ и возвращаться, но получилось так, что скоро она сама выехала на следующих автобусах».

Беженцы, в основном дети, женщины и старики, не привыкшие к краснодарской жаре, доходящей до 40 градусов, в основном сидят в номерах общежития и изредка выходят в ближайший магазин, а самые смелые - на пляж Старая Кубань. Почти ни у кого из них нет купальников и плавок, поэтому купаются в одежде. Дети выглядят радостными, плескаясь в неглубокой воде, а взрослые - грустными, стоя у воды и не спуская с них глаз. При попытке поговорить с малышами и детьми постарше становится ясно, что, в отличие от родителей, они почти не говорят на русском языке.

Инна, медсестра единственной в Цхинвали больницы, рассказывает, что дочку отправила с мамой и остальными родственниками во Владикавказ, а сама осталась в городе, потому что «ничего никогда не боялась». Но уже 11 августа она выехала на легковом автомобиле соседей по обходной дороге на Джаву. Там она пересела в какой-то грузовик, который вывез её через узкий Рокский тоннель в безопасную Северную Осетию. «В Цхинвали я провела четверо суток в подвале многоэтажного дома, где было очень много людей, даже семидневный младенец, в грязи и духоте, как бомж. В какой-то из дней, подумав, что настало затишье, я вышла из подвала на улицу. В то же мгновение я увидела летящий на меня яркий снаряд. Я так рванула обратно в подвал, что подвернула ногу, которая и сейчас ноет. Завтра врач в общежитии обещал сводить на рентген».

На 17-е августа более 35 беженцев из общежития были включены в список тех, кто хотел бы вернуться в Северную и Южную Осетию. «Как они не боятся?» - спрашивает Инна, - «наверное, у них дома уцелели, ведь там все еще война».

Две взрослые женщины поделились с сотрудником Правозащитного центра своими опасениями: «если бы не пришла помощь из России, нас, осетин, всех бы убили, даже детей и стариков». Немного отойдя от стресса и дороги, беженцы при общении с местными жителями задают прежде всего два вопроса: «далеко ли море?» и «сколько стоит снять однокомнатную квартиру?». Вопросы вполне логичные, потому что еще весной люди строили планы на отпуск. Некоторые даже собирались поехать на курорты Западной Грузии. Многие не знают, куда им теперь ехать, можно ли найти работу, снять квартиру и оставаться здесь. «Нам говорят», - делится Таира, - «что мы можем жить в общежитии до нового года, а если захотим, то и дольше, а дети должны пойти 1 сентября в местные школы, хотя им будет тяжело из-за языка».

Странно отношение властей к журналистам, которые хотят осветить, как эти же власти действительно много делают для людей, всё ещё прибывающих из зоны конфликта. Даже дозвониться до людей, принимающих решение о допуске СМИ к беженцам, крайне затруднительно. С одной стороны, беженцы, видимо, устали давать интервью и бесконечные показания следователям.  С другой – остается широкое поле для догадок, почему для властей столь нежелательно общение беженцев с местными СМИ.

Отношение к беженцам из Южной Осетии вполне человечное, не сравнить с отношением к другому народу - туркам-месхетинцам, которые переселились на Кубань, спасаясь от насилия на почве ненависти. Видимо, быть человечным или нет, зависит от политической ситуации и политической воли «старших по чину».

Узнать всю правду о военном конфликте, общаясь только с одной из сторон, естественно, невозможно. Объективно можно говорить лишь о том, что и со стороны Южной Осетии, и со стороны Грузии есть тысячи беженцев, будущее которых неизвестно никому, включая их самих. В данном регионе есть еще одна проблема, с существованием которой согласятся и грузины, и осетины: высокий уровень ксенофобии,  то есть нетерпимости «к не такому, как ты», а, учитывая огромное количество оружия, даже в домах у мирного населения, это означает, что война только заснула, но ещё не закончилась.

В общежитие, где сейчас находятся, по данным сайта краевой администрации, 182 ребенка, многие из которых младше трех лет, привозят то цирк, то волонтеров, которые просто играют с детьми в подвижные игры, то гуманитарную помощь с игрушками. «Вчера привезли так много игрушек, что дети чуть не подрались», - рассказывает Таира, - «Привезли даже игрушечные автоматы, которые сразу расхватали». «Бедные дети, - говорит Энета, - они и так мало что знают, кроме автоматов и пистолетов».