«Дело 58-ми»: заседание 30 сентября 2013 года, понедельник

На процессе о нападении на Нальчик 13 октября 2005 года защита продолжила выступления в прениях, начатые на заседании 23 сентября 2013 года. В начале судебного заседания продолжила свое выступление адвокат Марина Ахмедова.

Она заявила, что в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства, подтверждающие осведомленность Мурата Мидова о плане нападения на Нальчик. Нет также доказательств, что Муса Мукожев и Анзор Астемиров до 14 декабря 2004 года подвергались уголовному преследованию. В 2001 году Мукожев и Астемиров обвинялись в причастности к террористическим актам в Ставропольском крае и Карачаево-Черкесии. Через три месяца с них за недоказанностью были сняты все обвинения. Согласно справке, Астемиров был объявлен в розыск за организацию нападения 14 декабря 2004 года на ФСКН только 5 мая 2005 года. В октябре 2005 года, на дне рождения дочери Анатолия Тенгизова, Мукожев сообщил, что год назад к ним приезжали представители Чечни - от тех, кто ведет боевые действия, - и предлагали объединиться, но им отказали.

Из показаний свидетелей, подсудимого и самого Мидова следует, что с осени 2004 года все мечети были закрыты, и они молились на улице возле мечети. Соответственно, с осени 2004 года проповеди в мечетях не проводились. В связи с этим, утверждения гособвинения, что для внушения членам организации убеждения религиозной нетерпимости, призывов ведения боевых действий против существующей государственной власти и осуществления насильственного захвата власти велись публичные призывы в мечетях – является недоказанным. Видимо только с такой мотивировкой обвинению возможно было причислить джамааты КБР к преступному сообществу, в качестве их структурного подразделения.  А ведь именно этот мотив указан в обвинительном заключении Мидова, как отягчающее вину обстоятельство.

Из приговора Верховного суда РСО-А от 11 марта 2005 года Кодзоева Магомеда и Ганиева Рустама, в качестве свидетеля обвинения был приглашен Муса Мукожев, заместитель директора Института исламских исследований КБР. На суде Мукожев показал, что летом 2000 года в Нальчике появилась группа Тимура Атова и Зауркана Шогенова, которые посещали мечети и призывали мусульман к джихаду. Они распространяли также информацию, что Мукожев и другие руководители мусульманской общины является агентом российских спецслужб и милиции. В конце лета 2000 года по инициативе Мукожева была собрана шура (совет мусульманской общины), где Атов и его люди были объявлены нечестивцами и были исключены из мусульманской общины КБР. Осенью 2000 года к Мукожеву приехал Магомет Кодзоев и предложил ему поехать в Ингушетию на шариатский суд, так как по отношению к Атову и его группе было вынесено несправедливое решение. Мукожев ответил Коздоеву, что в своих делах мусульманская община КБР разберется сама. И что если кто-то из Ингушетии считает его решение несправедливым, то он может приехать в Нальчик и здесь выяснить все вопросы. Больше Кодзоева он не видел. Аналогичные показания дал и Расул Кудаев, научный сотрудник Института исламских исследований КБР. Он также сказал, что джамаатам КБР запрещалось присоединяться к группе Атова и оказывать им поддержку. Отсюда следует, что имелись противоречия между руководителем ОПС (организованного преступного сообщества) Шамилем Басаевым и лидером джамаата КБР Мусой Мукожевым, который препятствовал распространению призыва к джихаду на территории КБР.

Далее адвокат Ахмедова зачитала показания амнистированного 26 октября 2006 года Мурата Абазова, показания которого, по мнению гособвинения, полностью доказывают вину ее подзащитного Мурата Мидова. В ходе судебного следствия амнистированный Абазов отказался от показаний, данных им на предварительном следствии. Он сказал, что вынужден был признать вину, так как на него оказывалось давление, и что к нему, в противном случае, не применили бы акт амнистии. В данных им показаниях на предварительном следствии Абазов признал, что 11 октября 2005 года он вступил в «банду Мидова» и участвовал в подготовке вооруженного нападения на сотрудников правоохранительных органов. Поэтому адвокат Ахмедова попросила суд критически отнестись к показаниям Абазова.

Другие амнистированные, в том числе Зелимхан Караев, также в суде заявили, что все показания, данные ими на предварительном следствии, были даны под пытками. Показания они дали в обмен на свободу. Поэтому адвокат считает достоверными только показания, данные амнистированными на судебном следствии.

Адвокат зачитала показания сотрудников правоохранительных органов, где они отвечали на вопросы. Далее Марина Ахметова зачитала показания сотрудников силовых структур, данных ими в суде. Одни отрицали составление ими списков молодых мусульман, другие же сотрудники в суде заявили, что они знали о существовании таких списков. Так, сотрудник Центра «Т» С.Дагиров в суде заявил, что экс-министр внутренних дел Хачим Шогенов закрывал мечети и плохо относился к лицам, исповедующим ислам. В связи с этим и появились списки. Свидетель также показал, что ему известно со слухов, что сотрудниками правоохранительных органов преследуются приверженцы ваххабизма.

Другой свидетель, Анзор Болиев, начальник криминальной милиции МВД КБР, в суде заявил, что списки были, и велись они сотрудниками ФСБ. Другие же свидетели из числа сотрудников правоохранительных органов в суде заявили, что о таких списках им известно не было.

Адвокат Ахмедова задает в связи с этим резонный вопрос: «На основании какого закона у прихожан мечети, членов джамаата и лиц, посещающих мечети, участковые, милиционеры и главы администраций стали требовать паспорта? Впоследствии оказалось, что таким образом молящиеся мусульмане были поставлены на оперативный учет, хотя правонарушений они не совершали».
В конце своего выступления адвокат попросила суд отклонить исковые заявления гражданских истцов в полном объеме.
После выступления своего адвоката слово взял подсудимый Мурат Мидов.

Он, по примеру прокурора Ольги Чибиневой, сделал краткий экскурс в историю становления мусульманского сообщества в КБР. Это сообщество образовалось в 1998 году и действовало в рамках федерального закона «О свободе совести и религиозных объединений», проводя образовательную, просветительскую и научную работы.

За годы деятельности религиозного объединения ему не было вынесено ни одного предупреждения в соответствии ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» со стороны МВД, ФСБ, прокуратуры с 1998 по 2005 год. Напротив, в рамках своих полномочий религиозное объединение осуществляло противодействие экстремизму на территории КБР. Например, в 2003 году бывший оперуполномоченный СК РУБОП Заур Пшигатыжев написал книгу «Сквозь призму ислама», где призывал последовать примеру Шамиля Басаева в развязывании войны на территории КБР. Реакции МВД, ФСБ и прокуратуры не последовало. Руководством религиозного объединения, а именно Мукожевым и Астемировым, был объявлен бойкот Пшигатыжеву и запрещены любые контакты с ним. Автор не допускался в мечети религиозного объединения, а его книги изымались из мечетей объединения. И только после этого правоохранительными органами было возбуждено уголовное дело в отношении Пшигатыжева по статье 282 УК РФ (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). Астемиров и Кудаев были приглашены на суд как эксперты, и благодаря их совместным с прокурором КБР О.Жариковым усилиям книга была признана экстремистской. На другом судебном заседании по делу об обнаружении в городе Баксане Шамиля Басаева в 2003 году Мукожев также выступал в качестве свидетеля обвинения.

Бойкот был объявлен также и в отношении Зауркана Шогенова, того самого родственника экс-министра внутренних дел Хачима Шогенова, принявшего в Баксане Шамиля Басаева. С 2002 по 2005 годы проводились более десятка оперативно-розыскных мероприятий («Вихрь-антитеррор» и другие), в результате которых против объединения не было возбуждено ни одного уголовного дела, что свидетельствует о том, что данное религиозное объединение действовало в рамках закона. Мидов также обратил внимание суда на то, что гособвинение представляло на судебном процессе доказательства, не подтвержденные соответствующими процессуальными документами.

Например, Руслан Амшуков утверждает, что он встречался с Тлеужевым и Астемировым на квартире в районе «Пяточок» города Нальчик. При этом Амшуков утверждает, что Астемиров передал ему 22 тысячи долларов, флеш-карту и записки. Но сторона обвинения не представила ни протокол обыска, ни протокол проверки показаний на месте. Гособвинение и УБОП утверждают, что при первичном осмотре флеш-карты на ней было обнаружено три текстовых файла. После передачи этой карты специалисту-технику, посредством спецпрограммы, были восстановлены такие файлы, как фото погранотряда, 1-го ОВД, аэропорта, список сотрудников МВД, их должности, адреса и т.д. Однако кем из сотрудников была передана та флеш-ката, когда и при каких обстоятельствах — неизвестно. Кто был этот специалист-техник, ФИО, должность, место, работы, стаж, специализация. Когда, где и посредством какой программы были восстановлены файлы, и т.д. тоже осталось неизвестным.Отсутствуют также санкции суда на прослушивание телефонных звонков.

Потом под наблюдением оперативников Амшуков, выполняя указания  Астемирова, передал флеш-карту некому Р.Б.Барсагову. Впоследствии выяснилось, что Барсагов - уроженец Нальчика и проживает там по установленному адресу. Однако ни УБОП, ни следственная группа ни даже гособвинение не посчитали необходимым его допросить.

УФСБ РФ по КБР были получены данные абонентского соединения номера 9287037718, предположительными пользователем которого являлся Астемиров, с номером 89280771018, пользователем которого являлся свидетель обвинения Азрет Жемухов (впоследствии амнистированный). Жемухов с 10 по 15 октября 2005 года пять раз созванивался с абонентским номером предположительно Астемирова, однако ни оперативники, ни следователи, ни гособвинение так и не выяснили, кто скрывался под номером 9287037718. «То есть, они не были заинтересованы в установлении истины», - сделал из этого вывод Мурат Мидов. Он также отметил, что кроме амнистированного Жемухова никто с этим номером ни до, ни после, ни во время событий 13 октября 2005 года не контактировал.

Перейдя непосредственно к эпизоду, по которому обвиняется Мидов, он напомнил, что когда обвинение предъявило ему ч. 2 ст. 105 (Убийство), он спросил Ольгу Чибиневу (суд дал ему такую возможность): кого конкретно он убил, когда и каким способом. Ответ был: «Это вам вменяется только потому, раз вы обвиняетесь по 210 статье (Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней), — прим. ПЦ «Мемориал»), то тем самым вы обвиняетесь за все преступления, совершенные организованным преступным сообществом». Мидов заявил, что нигде в показаниях не фигурирует, что они что-либо знали о нападении и что каждый из подсудимых должен отвечать лишь по тому, что он сделал конкретно. Он также напомнил суду и присутствующим, что у них по объекту убитых сотрудников правоохранительных органов нет.

Касаемо изменений показаний, Мидов напомнил суду, что начальник дежурной смены дежурной части МВД КБР подполковник Шебзухов в суде в полной мере отказался от показаний, данных им на предварительном следствии. Его брат, оперативный дежурный, также отказался от части показаний, данных им на предварительном следствии. «Когда сотрудник МВД, подполковник говорит, что все не соответствует действительности, что тогда говорить о подсудимых и обвиняемых?», - спросил Мидов суд.
И последнее, на что обратил внимание подсудимый Мидов, это характеристики главы администрации села Залукокоаже Арсена Барагунова. В них Барагунов указывает, что подсудимые состояли на учете как представители религиозно-экстремистского течения. «У кого на учете? Администрация не уполномочена вести такой учет. Замначальника РОВД Бжеников сказал, что у них никаких учетов нет. На территории Зольского района экстремистских организаций не зафиксировано», —заявил Мидов.

*****

Далее выступила адвокат Нелли Мурачева в защиту своего подзащитного Алима Таова. Она отметила, что несмотря на его юный возраст (на момент событий ему только исполнилось 19 лет) и незаконные методы дознания, он давал последовательные показания. Далее адвокат описала действия Таова накануне событий 13 октября 2005 года. Алима и его односельчан на квартиру пригласил Зауркан Шогенов, но до вечера их в квартиру не пускали. Тогда этот молодой парень, которого обвинение пытается представить закоренелым террористом, вместе с односельчанами (Л.Кушхов, Р.Амшуков, К.Мидов, А.Гоов) идут в компьютерный центр и просто гуляют по городу. Их расслабленность и спокойствие говорит о том, что они не знали, с какой целью их пригласили. На квартиру пришли, когда уже было темно, и сразу же легли спать. Утром, увидев вооружающихся старших, он, испугавшись, уходит на кухню и долго сидит в замешательстве. Когда старшие (Валерий Тлеужев, Аслан Шогенов, Анзор Кертбиев, Гиса Афаунов, Заур Псануков и др.) выбежали из квартиры, АлимТаов с другими ребятами выбежали за ними и кинулись врассыпную. Таов сказал Амшукову, что хочет уехать домой, и, сев на автобус, они уезжают домой. После Таов ведет обычный образ жизни, ни от кого не скрывается, ходит на учебу. Он никому не сказал о том, что был на той квартире, так как думал, что ничего не сделал. Не доказано, что эти ребята были осведомлены о предстоящих событиях. Другие подсудимые и в ходе предварительного следствия, и в ходе судебного заседания, не подтвердили то, что Таов и его односельчане были в курсе предстоящего нападения. «В лучше случае, они должны были стать свидетелями по делу, но никак не обвиняемыми. Это мое субъективное мнение. За то, что переночевал на квартире по ул. Кирова, не слишком ли дорогая цена — 8 лет?»,- спросила адвокат. Она также напомнила о том, что гособвинение каждый раз игнорировало справки освидетельствования о наличии телесных повреждений. Подсудимые делали все от них зависящее, чтобы возбудили уголовные дела по факту применения к ним незаконных методов дознания, однако это ни к чему не привело.

«В каком процессуальном документе УПК, УК написано о том, что после задержания, каждый подзащитный должен написать на имя прокурора республики заявление, что на него не оказывали ни физического, ни психического воздействия?», - продолжила адвокат спрашивать суд.

Она сравнила уголовное дело с новогодней елкой: дело «украсили» самыми тяжелыми статьями: не пройдет одна – так пройдет другая. Необходимо доказывать деяния каждого, так как 57 человек не могут одновременно совершать одни и те же действия. Часть 4 статьи 166 (Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия), которую также вменяет ее подзащитному гособвинение, адвокат назвала не иначе как фантазией, так как в деле не указываются ни транспортное средство, ни потерпевшие.  Адвокат в конце речи подчеркнув, что суд носит не только карательную функцию, но и воспитательную, попросила судью вынести оправдательный приговор ее подзащитному.

*****

Далее выступил адвокат Олег Келеметов, представляющий интересы подсудимого Ануара Гоова. Он начал с вопроса, как могло произойти такое, что молодые люди в самом начале своего жизненном пути, движимые отнюдь не корыстными целями, взяв в руки оружие, средь бела дня пошли на верную смерть. Он назвал власть, правоохранительные органы и общество ответственнымиза произошедшее.

Его подзащитный Гоов обвиняется, как и другие подсудимые, в терроризме, мятеже и попытки изменения конституционного строя.  Но Келеметов озвучил свою позицию, согласно которой не было ни актов терроризма, ни попытки изменить конституционный строй России. «Гособвинение привело в пример Норд-Ост, Беслан. Гнусные и отвратительные примеры того, как посредством захвата заложников властям были выдвинуты определенные требования. Но 13 октября в Нальчике происходили совершенно другие события», —отметил адвокат. У напавших 13-го октября на Нальчик было достаточно средств захватить любую больницу, любую школу. Но этого не было сделано. Не было выдвинуто никаких требований властям. Несмотря на то, что один из подсудимых (Улимбашев) полностью признал предъявленные обвинения (в протоколе судебного заседания есть формальное признание вины), но посути, он отрицает, что готовил какой-то террористический акт. «И не один из подсудимых не признал свой вины. Это было бы отвратительно и гнусно по отношению к своим бывшим и нынешним товарищам. По отношению к тем 95 погибшим, чьи тела в нарушении Конституции и решению Европейского суда, не были выданы родственникам, а были сожжены», — добавил адвокат. Таким образом, подчеркнул он, события терроризма не было, и он попросил суд по этой статье его подзащитного оправдать. Также не было, по мнению адвоката, попытки изменения конституционного строя РФ. «2005-й год. Стерт с лица земли Грозный. Ну какой халифат? Какое шариатское правление… Ну это же смешно! Что удалось сделать Чингисхану, то вряд ли удалось бы сделать двумстам ребятам», —заключил адвокат. Он также попросил суд исключить эту статью из обвинения.

Нападения на здание МВД было, по мнению адвоката, постановочным и мнимым. Об этом свидетельствуют незначительные повреждения здания. В.Тлеужев, А.Шогенов, А.Кертбиев, Г.Афаунов проехали мимо здания МВД на машине, пальнули из гранотамета и поехали дальше. А.Сасикову, Л.Кушхову, К.Мидову, А.Таову выдали по одной гранате и, по версии стороны обвинения, поставили цель напасть на здание МВД и захватить оружие. Каким образом они смогли бы захватить объект с вооруженными и хорошо обученными сотрудниками внутри, будучи неподготовленными и имея зачастую одну гранату на двоих, гособвинение не разъяснило. Наказание, которое требует для его подзащитного гособвинение, адвокат назвал «запредельным». Они 8 лет находятся в помещении камерного типа, не имея ни длительных свиданий, ни встреч с родными. У А.Гоова развилась межпозвонковая грыжа, ничуть не менее серьезная, чем у амнистированного З.Улимбашева. Тохову три раза было отказано в специализированном лечении, хотя видно, что человек еле ходит и какие страдания доставляет ему каждый шаг. А ведь они совершили не более, чем З.Улимбашев.

Адвокат О.Келеметов убежден, что причина произошедшего кроется в несправедливости. «От совестливости и справедливости суда зависит и последующая, в том числе и правовая, обстановка в республике. Ведь все всё знают», – заявил он. 55 человек из числа подсудимых признались в суде, что давали показания под принуждением, и суд должен был дать этому оценку.

Далее адвокат перешел к описанию событий, в которых участвовал его подзащитный. Он отметил, что А.Гоов добровольно отказался от участия в нападении. Доказательств того, что его подзащитный вступил в преступное сообщество, стороной обвинения не представлено. «Если только сам государственный обвинитель не присутствовал в той квартире», — сказал адвокат.
«Можно подумать, Вы были на этой квартире»,- парировала Ольга Чибинева.

Адвокат предложил представить такую ситуацию, если бы Конституция РФ действовала в те дни, и ни один из подсудимых не дал бы признательные показания против себя. «Какими бы доказательствами оперировало бы гособвинение? Разве не написано в УПК, что признание подсудимого не является самодостаточной категорией? Я понимаю, что когда были внесены изменения в статью 30 УПК (Состав суда) и в нарушение всех мыслимых и немыслимых норм была распущена коллегия присяжных заседателей, обвинение торжествовало: все что нужно сделать – это второй раз прочитать обвинительное заключение!», - возмутился Келеметов.

Он вспомнил, как при очередном продлении меры пресечения в Нальчикском городском суде председательствующий, немного отвлекшись, выразил свое мнение. «Зачем вообще надо было этих сельских парней привлекать? Таких надо было сразу отпускать», —сказал тогда судья.

По статье 317 (Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов), вмененной его подзащитному, адвокат выразил недоумение, на каком основании? Эта статья не была вменена 12 амнистированным, даже на основании их признаний, что они знали, желали, а потом передумали. «Что он сделал?! Ну с какой совестью можно вменять ему это преступление?», — эмоционально спросил адвокат. Понятно, когда другому подсудимому по этой статье предлагается 4 года, когда он сам говорил, что стрелял. Вероятно, это были приветственные выстрелы при виде сотрудников правоохранительных органов. И наверно он в этот момент кричал «Служу России!», а не «Аллаху Акбар!». Но как можно Гоову просить по этой статье 10 лет, этого адвокат понять не мог.

Гоов и Мидов не подались в горы с места преступления, а, спрятав гранату, поехали домой. Обвинение говорит, что они явились не добровольно, а их привели родители. «Это нелепо, смешно и несуразно: двух новоявленных «бандподпольщиков» за руку приводят родители», —говорит адвокат. Гоов при сдаче правоохранительным органов написал объяснение, но не по его вине оно было оформлено не как явка с повинной.

Гоову также предъявляется то, что он якобы знал о нападении на магазин «Охотник». «Тяжело оспаривать доказательную базу, при ее отсутствии!», — отметил адвокат. В конце своего выступления он попросил суд освободить его подзащитного, либо оправдав, либо применив к нему акт амнистии.

*****

Далее выступил адвокат М.Озроков в защиту подсудимого Заура Тохова, но судья прервала его выступление, так как он сослался на документ, ранее не исследованный этим составомсуда. Адвокатучелзамечаниеи продолжил. Однако спустя некоторое время он снова привел недопустимые доказательства, и судья снова его прервала. Адвокат М.Озроков взял перерыв на подготовку.

*****

Далее выступила адвокат Г.Ланевская в защиту подсудимого А.Ашева. Она выразила свое несогласие с предъявленным обвинением и описала события, в которых участвовал ее подзащитный. Из сказанного ею следует, что ее подзащитный, несовершеннолетний на тот момент А.Ашев, а также М. Мидов и И.Тухужев, добровольно отказались от совершения преступления. Сам факт явки с повинной А.Ашева был признан лишь после вынесения Нальчикским городским судом соответствующего решения. Но вот добровольную выдачу оружия следствие так и не признало, несмотря на оформленный протокол выемки.

Адвокат обратила также внимание суда на побои, причиненные ее подзащитному сотрудниками правоохранительных органов. Г.Ланевская попросила суд вынести А.Ашеву оправдательный приговор с правом на реабилитацию.

*****

Следующее судебное заседания было назначено на 1 октября.