Дело о «нурджулар» в Ульяновске: сфабрикованные обвинения и мифические «экстремисты»

25 февраля 2015 года Ленинский районный суд г.Ульяновска вынес приговор по делу троих мусульман, обвиняемых в принадлежности к несуществующей религиозно-экстремистской организации «нурджулар». Уроженец Дагестана Багир Казиханов, как «организатор ячейки», был приговорен к 3,5 годам лишения свободы, жители Ульяновска Степан Кудряшов и Александр Мелентьев, принявшие ислам в 2010 году, – к условному наказанию*. Никто из них не признал своей вины ни на следствии, ни в суде.

Как видно из материалов судебного разбирательства, «преступление» подсудимых состояло исключительно в том, что они участвовали в коллективных чтениях и изучении работы «Рисале-и Нур» известного исламского теолога Саида Нурси, скончавшегося в Турции в 1960 году. Систематическое уголовное преследование читателей «Рисале-и Нур» в России, которое Правозащитный центр «Мемориал» считает необоснованным и не соответствующим международным обязательствам нашей страны, началось в 2009 году (подробнее см. доклад «Российские спецслужбы против «Рисале-и Нур» 2001-2012»). Однако впервые представитель этого мирного исламского сообщества был приговорен к продолжительному сроку лишения свободы, что стало следствием недавнего ужесточения т.н. «антиэкстремистского законодательства».

Ульяновское дело о «нурджулар» наглядно демонстрирует типичные элементы сложившегося в России механизма политических и религиозных репрессий. Как и в других похожих делах, следствие безосновательно приписывает мирным мусульманским сообществам некие «экстремистские цели», используя в качестве ключевых доказательств сомнительные обществоведческие экспертизы и сфабрикованные показания засекреченных свидетелей.

Мнимая «антироссийская деятельность»

При чтении 65-страничного приговора обращают на себя внимание многочисленные устрашающе-обвинительные формулировки, заимствованные судом из следственных документов.

Утверждается, в частности, что Казиханов в конце 2011 года прибыл в Ульяновск якобы по указанию некоего «руководящего центра» международного религиозного объединения «Нурджулар», «осуществляющего действия, направленные на унижение достоинства человека и группы лиц по признаку отношения к религии», и «на создание всемирного исламского государства (Халифата) путем активного вмешательства в политику…, образования мусульманской молодежи в духе вероучения «Нурджулар», а также путем возбуждения межконфессиональной ненависти и вражды, для достижения поставленной цели исламизации государства и региона». По версии следствия, создав ячейку «четко структурированной» запрещенной организации, Казиханов с января 2012  до апреля 2014 года умышленно осуществлял в Ульяновске «антироссийскую и антиконституционную деятельность», вовлекая в нее новых членов. МВД и ФСБ длительное время наблюдали за подозреваемыми, более двух лет велось прослушивание телефонов и квартир, где они собирались для общения на религиозные темы. 9 апреля 2014 года Казиханов был задержан в Москве, другие подозреваемые – в Ульяновске.

Казалось бы, столь продолжительная разработка спецслужб должна была обеспечить убедительные доказательства общественно опасной «антироссийской деятельности» ульяновских «экстремистов», соответствия этой деятельности указанным выше целям и методам запрещенной международной структуры, а также выявить контакты с «руководящим центром» за рубежом. Однако ничего этого в материалах дела нет!

В показаниях многочисленных свидетелей, скрытых записях встреч и телефонных разговоров и т.п. нет ни одной фразы или факта, которые можно было бы интерпретировать как призывы подсудимых к созданию всемирного халифата, возбуждению межконфессиональной ненависти и вражды, исламизации российского государства, унижению достоинства по признакам отношения к религии и т.п.

А что есть? То, что была арендованная квартира в Ульяновске, на которой один-два раза в неделю собирались мусульмане (иногда 10 и более человек), во время этих встреч изучались работы Саида Нурси, затрагивающие исключительно религиозные вопросы (такие как загробная жизнь, основы нравственности, столпы веры, комментарии к отдельным аятам Корана и т.п.). Согласно материалам уголовного дела, обвиняемые вместе с другими лицами участвовали в коллективном чтении фрагментов из собрания «Рисале-и Нур» на русском и турецком языках, после чего ведущий занятия комментировал прочитанные тексты. Некоторые из подсудимых выезжали в Турцию и страны СНГ, получали или привозили из-за границы религиозную литературу, передавали ее для изучения знакомым, общались с мусульманами в других регионах России. При ознакомлении с материалами дела создается впечатление, что действия обвиняемых не выходили за рамки их законного права на свободу мысли, совести и религии, гарантированного Конституцией РФ и международными документами.

По мнению следствия, «под видом проведения учебных занятий по изучению ислама» в Ульяновске проводились собрания, на которых пропагандировались идеи «нурджулар». Однако, как и в других аналогичных уголовных делах, термины «идеи нурджулар», «вероучение нурджулар» и т.п. в материалах дела не раскрываются. Все ограничивается утверждениями о том, что эти «экстремистские идеи» содержатся в книгах Саида Нурси, переводы ряда которых были запрещены в России ранее. Вопрос о том, какие конкретно высказывания читателей книг Саида Нурси в Ульяновске могут оцениваться как «экстремистские», следствие и суд тщательно обходят.

Неубедительной представляется позиция судебных и следственных органов и по вопросу принадлежности обвиняемых к ячейке «четко структурированной» запрещенной в России международной организации, существование которой вызывает сомнения специалистов (см., например, мнение авторитетного Информационно-Аналитического Центра «Сова»; позиция ПЦ «Мемориал» изложена в упоминавшемся выше докладе 2012 года). Как обвиняемые, так и свидетели, имевшие отношение к деятельности подвергшейся гонениям в Ульяновске религиозной группы, показали на суде, что не были членами никакой организации, не вносили членских взносов, в чтениях «Рисале-и Нур» участвовали по собственному желанию (некоторые позже перестали посещать занятия), о существовании организации «нурджулар» им известно лишь от правоохранительных органов. В изъятых при обысках электронных и печатных материалах термин «нурджулар» не упоминается. В деле нет каких-либо конкретных данных о загадочном «руководящем центре» за рубежом, получаемых от него подсудимыми финансировании или инструкциях.

Впрочем, по мнению суда, такого рода доказательства вообще не нужны, поскольку «юридическим фактом является то, что только последователи (участники) религиозного объединения «Нурджулар» на территории РФ осуществляют издание, перевод, распространение книг Саида Нурси, пропагандируют учение Рисале-и Нур». На основе такой явно неадекватной интерпретации решения Верховного Суда РФ от 10 апреля 2008 года судья Наталья Дамаева заключает, что сам факт участия в коллективном чтении, обсуждении или толковании «Рисале-и Нур» в России является достаточным основанием для признания участников мероприятия членами запрещенной религиозно-экстремистской организации. Едва ли есть необходимость комментировать это абсурдное утверждение!

Засекреченные свидетели

Важная роль в доказательстве «экстремистской деятельности» подсудимых была отведена показаниям засекреченного свидетеля «И. Иброгимова», которые были оглашены в суде. Свидетель излагает множество данных об организации «нурджулар» в России и мире, которые ему якобы сообщили участники и руководители этой структуры в Ульяновской области. Однако защита выявила в этих показаниях признаки фальсификации. В частности, некоторые важные фрагменты почти дословно повторяют содержание сомнительной статьи некоего «М.Н. Давыдова»**, опубликованной в ноябре 2007 года на сайте московского Института Ближнего Востока (подробнее). Напомним, в этой статье, предположительно инициированной российскими спецслужбами, без ссылки на какие-либо источники выдвигаются многочисленные обвинения декларативного характера в отношении мифической «нурджулар», включая связи с ЦРУ, ФБР, Госдепартаментом США и международными террористами; формулируется тезис о том, что деятельность движения несет серьезную угрозу стабильности России.

Хотя «Иброгимов» утверждает, что сведения о «нурджулар» получены им исключительно от местных последователей этой организации, едва ли последние могли быть источником утверждений, что главной целью движения является «вызвать цепную реакцию с целью нарушить целостность РФ, добиться суверенитета указанных регионов с дальнейшим политическим контролем их Турцией», что организация используется разведывательными службами Турции и т.п.

В аналогичном духе выдержаны и показания сотрудника Центра по противодействию экстремизму УМВД по Ульяновской области Е. Ометова. Он  высказал мнение, что цель «нурджулар» – «построение на части территории России государственного образования «Великий Туран», то есть нарушение целостности и государственности России». При описании предполагаемой деятельности «нурджулар» в нашей стране полицейский безосновательно использовал такие выражения, как «явочные квартиры», «идеологические диверсионные группы», «антиконституционная деятельность, направленная против российского общества и государственных структур», и т.п. Ометов заявил, что в настоящее время руководителем запрещенной организации в России является гражданин нашей страны Ибрагим Ибрагимов, известный как податель жалобы в ЕСПЧ по делу о необоснованном запрете нескольких книг Саида Нурси в 2007 году.

Не будем излагать здесь в деталях фантазии профессиональных «борцов с экстремизмом» и связанного с ними «засекреченного свидетеля», не подкрепленные какими-либо доказательствами, но тем не менее весьма благосклонно принятые судом.

Стоит обратить внимание еще на одно обстоятельство. Как видно из показаний двух «засекреченных свидетелей», последние представляли себя верующими, на протяжении длительного времени принимавшими активное участие в деятельности исламской общины Ульяновска. Однако оба, говоря о встречах с обвиняемыми, заявили, что не могут описать «религиозные обряды», связанные с проведением намаза, так как «плохо их знают». Трудно представить себе двух грамотных мусульман, не способных описать исполнение ежедневно совершаемых религиозных обрядов. Это дает основание сомневаться не только в характеристике «засекреченных свидетелей» как участников местной исламской общины, но и в показаниях «Иброгимова», который, не зная элементарных правил намаза, тем не менее утверждает, что якобы пользовался особым доверием руководства этой полуфантомной исламистской организации, обсуждая с ним весьма конфиденциальные вопросы.

Сомнительная экспертиза

В рамках расследования уголовного дела по постановлению следствия была проведена комплексная религиоведческая, психологическая, социологическая и лингвистическая экспертиза, которую осуществил Центр исторической и культурной антропологии Нижегородского государственного университета им.Н.И. Лобачевского. При этом для исследования были представлены не только изъятые при обысках материалы на бумажных и электронных носителях и записи прослушивания, но и копии материалов уголовного дела. Возможно, именно ознакомление с документами следствия привело к тому, что эксперты некритически приняли и использовали в своих выводах некоторые утверждения о т.н. «нурджулар», источник и достоверность которых вызывают сомнения или по крайней мере не являются очевидными.

В религиоведческой части экспертизы, составленной заведующим кафедрой истории религии и культуры ННГУ Федором Дорофеевым, отмечается, что подсудимые являются религиозной группой, общими ценностями которой являются ислам, молитва, вера, братство, дружба, миролюбие, «Рисале-и Нур». «Единая цель группы – попасть в Джаннат (Рай) через изучение проповедей и книг Саида Нурси... – написано в экспертизе. – Эти книги для религиоведов и верующих представляют собой комментарий на Коран и Тафсир – толкование Корана – дисциплину исламской теологии, выдержаны в этом жанре», – еще одна цитата из документа. Эксперт констатирует, что некоторые из представленных следствием переводов книг Саида Нурси, изданных на русском языке, запрещены для распространения в России. В то же время нет свидетельств «наличия сговора» подсудимых, направленного на разжигание религиозной или общественной розни; напротив, они «подчеркивают свой интернационализм», «без неприязни отзываются о членах конкурирующего… джамаата».

Казалось бы, при некоторой шероховатости формулировок нет никаких оснований для обвинений в экстремизме. Однако когда эксперт переходит к ответу на вопрос о возможной принадлежности обвиняемых к запрещенной организации, характер его рассуждений резко меняется.

Вот образец «научной логики» Дорофеева. Цитируется фрагмент записанного спецслужбами разговора: «Брат, как раз я только вчера с этих поездок приехал. – А ты в Турцию ездил? – Конечно. Там тишь». Этот обмен репликами служит единственным основанием для вывода о том, что «в речи собравшихся иногда проскальзывают характерные для «Нурджулар» протюркистские мысли о первенстве Турции»!

Или такое умозаключение: признаками принадлежности обвиняемых к «Нурджулар» являются «использование понятийного аппарата суфизма, частое апеллирование к именам Аллаха».

Отсутствие упоминаний о «нурджулар» в изъятых следствием материалах и записях разговоров обвиняемых эксперт объясняет тем, что после запрета этой организации в России в 2008 году ее участники якобы сознательно избегают слова «нурджулар», так как это небезопасно в рамках законодательства РФ. Такое объяснение едва ли можно счесть убедительным: термин «нурджулар» читатели «Рисале-и Нур» не используют и в других странах, где их деятельность не преследуется властями.

Еще один записанный разговор: «Не слышали новость с Турции? – Нет. – Сунгур абы умер». Речь здесь идет о смерти в Стамбуле 1 декабря 2014 года ученика Саида Нурси Мустафы Сунгура. Разговор происходит в тот же день. Вывод: «участники группы поддерживают связь с центром», «это говорит о хороших связях ячейки с организацией». При этом эксперт априори отвергает любые другие возможные объяснения быстрого распространения информации о смерти известного религиозного деятеля, которые не обязательно связаны с наличием какой-либо организации.

Перечень такого рода логических нестыковок можно было бы продолжить***.

Целый ряд своих утверждений Дорофеев сопровождает фразами о том, что тот или иной элемент деятельности или идеологии характерен для «нурджулар». При этом источник своей осведомленности о последней эксперт не раскрывает. Лишь мимоходом упоминается, что о некоторых обстоятельствах ему известно из материалов других дел по Волго-Вятскому региону.

Таким образом, возникает замкнутый круг: следствие предоставляет на экспертизу, мягко говоря, спорные материалы об «экстремистской организации», в основе которых лежат «отредактированные» нужным образом показания. А эксперт на основе этих материалов «научным образом» подтверждает выводы следствия, однозначно заявляя о причастности обвиняемых к запрещенной экстремистской структуре.

Не буду останавливаться на анализе других спорных моментов комплексной экспертизы, научная состоятельность которой представляется сомнительной.

К сожалению, защите не удалось задать уточняющие вопросы экспертам: ходатайство об их допросе в суде было отклонено.

Своеобразным «черным юмором» стало решение суда взыскать с осужденных за проведение экспертизы 430 тыс. рублей (что эквивалентно средней заработной плате по региону более чем за 1,5 года).

Процессуальные нарушения

Нельзя не отметить многочисленные процессуальные нарушения, на которые в ходе суда безуспешно пыталась обратить внимание защита.

Семь свидетелей заявили, что содержание их показаний было искажено при записи следователем, который добавил в протокол то, чего они не говорили (упоминания о чтении конкретных запрещенных книг, фамилии подсудимых и др.). В протоколы допросов обвиняемых Кудряшова и Мелентьева следователь вписал некоторые утверждения, которые затем использовались как доказательства вины. Все эти заявления были отвергнуты судом как необоснованные.

Доводы защиты и подсудимых о наличии фальсификаций в представленных следствием аудиозаписях были отклонены судом без достаточного изучения****.

В приговоре признается «наличие разночтений», связанных с тем, что в ходе обысков в домах подсудимых при изъятиях «в ряде случаев не указывалось название книг, приводилось только внешнее описание книги». Суд оценил это обстоятельство как не имеющее существенного значения. Между тем очевидно, что библиографические данные изданий важны в контексте утверждений следствия о распространении обвиняемыми именно запрещенных переводов работ Саида Нурси.

Небезынтересна оценка судом показаний доктора философских наук Сергея Мезенцева из Москвы, представившего свое экспертное заключение по запросу защиты и повторившего в суде основные выводы этого документа. Мезенцев указал, что организация «Нурджулар» никогда не существовала. Этот термин был изобретен в середине прошлого века прокуратурой Турции для обоснования преследования Саида Нурси и его учеников. Позднее в Турции все обвинения с Саида Нурси были сняты, в его книгах нет никакой экстремистской направленности. Что касается двух экспертиз, результаты которых были представлены следствием, то они являются недостаточно аргументированными, а их выводы – ошибочными. Суд не принял экспертное заключение Мезенцева, сославшись на формально-процессуальные причины, а его показания на суде были отклонены, «поскольку они являются производными» от выводов заключения.

Что дальше?

Едва ли можно сомневаться, что за уголовным делом об «ульяновской ячейке» мифической «нурджулар» последуют другие, и новые жертвы «охоты на ведьм» будут лишены свободы по сфабрикованным обвинениям. На подходе – несколько уголовных дел, расследуемых в Красноярске. Безусловно, эта кампания затронет не только читателей «Рисале-и Нур», но и другие религиозные сообщества. На смягчение антиэкстремистского законодательства в современной России едва ли можно рассчитывать.

Есть, однако, одно обстоятельство внешнеполитического плана, на которое стоит обратить внимание.

26 ноября 2014 года президент Турции Реждеп Эрдоган подписал решение Кабинета Министров №2014/7007, согласно которому все права и полномочия на произведения Саида Нурси, перечисленные в приложении к документу (включая работы, входящие в собрание «Рисале-и Нур»), отныне принадлежат Министерству по делам религий Турецкой Республики. Их дальнейшее распространение будет осуществляться в рамках разрешений и полномочий, выдаваемых Министерством по делам религий или Управлением по делам религий, при условии соблюдения оригинальности произведений. Лицам, обладающим правами на их издание, будет выплачен выкуп.

Предполагают, что решение стало реакцией правительства на публикацию в Турции сторонниками Фетхуллаха Гюллена неканонической версии работ Саида Нурси на турецком языке.

Таким образом, в самое ближайшее время распространителем и издателем текстов «Рисале-и Нур», перевод части которых был признан в России «экстремистским», будут уже не частные издательства и фонды, а государственные органы Турции.
Пока трудно сказать, как отреагируют на новую ситуацию российские власти, демонстрирующие в последнее время все большую заинтересованность в укреплении отношений между Москвой и Анкарой.

Пока же Россия остается единственной страной в мире, где действует официальный судебный запрет на распространение книг Саида Нурси. Впрочем, некоторые «борцы с экстремизмом» на наших внутренних фронтах и авторы ряда комментариев в российских СМИ до сих пор уверены, что читателей «Рисале-и Нур» сажают в Турции тюрьму. Хотя последние дела такого рода ушли в прошлое много десятилетий назад.

Виталий Пономарев,
Правозащитный Центр «Мемориал»                 

P.S. Через несколько дней после вынесения приговора в Ульяновске появилось сообщение о вступлении в силу 27 февраля 2015 года решения судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда, согласно которому было пересмотрено решение Ленинского районного суда Оренбурга от 21 марта 2012 года о признании экстремистскими 68 исламских книг и текстов различной направленности, изъятых у обвиняемого по одному из уголовных дел о «нурджулар» в 2009 году. 50 книг и текстов, включая все три обнаруженные при обыске работы Саида Нурси («Брошюра для больных», «Краткие слова», «33 окна»), были исключены из Федерального списка экстремистских материалов. Такое беспрецедентное для России судебное решение стало следствием продолжительной кампании с участием различных религиозных и общественных организаций, мусульманских издательств. Парадокс ситуации состоит в том, что другие идентичные издания русских переводов тех же трех «реабилитированных» работ Саида Нурси по-прежнему остаются в России под запретом, так как включены в число 14 брошюр, признанных экстремистскими решением Коптевского районного суда САО Москвы от 21 мая 2007 года. А это решение в свою очередь служит одной из правовых основ решения Верховного Суда РФ 2008 года о запрете мифической «нурджулар». Аналогичная ситуация возникла и с публикациями некоторых других исламских сообществ. Создается впечатление, что если абсурдное российское антиэкстремистское законодательство не будет изменено, скоро даже на официальном уровне невозможно будет провести четкую грань между экстремизмом и неэкстремизмом.

* 32-летний Казиханов был осужден по ст. 282.2 ч. 1 (организация деятельности запрещенной экстремистской организации), 26-летние Кудряшов и Мелентьев – по ст. 282.2 ч. 2 (участие в деятельности запрещенной экстремистской организации) УК РФ. После задержания в апреле 2014 года обвиняемые содержались под стражей, спустя 3,5 – 6,5 месяцев мера пресечения была изменена на домашний арест. В отдельное производство выделено дело в отношении жителя Ульяновска Фархада Аллахвердиева, объявленного в федеральный розыск.

** Какие-либо другие публикации «Давыдова» и его личность остаются неизвестными. В 2010 году директор Института Ближнего Востока заявил при опросе сотрудниками ФСБ, что сотрудника с такой фамилией или использующего такой псевдоним в институте нет.

*** Нельзя не упомянуть в этой связи, что абсолютно некорректным является утверждение Дорофеева о том, что житель Ульяновской области Фамил Ханлаев является «одним из лидеров движения в России и ближнем зарубежье», сделанное со ссылкой на доклад ПЦ «Мемориал» 2012 г. Доклад не называл каких-либо имен лидеров мифической «Нурджулар», а лишь упоминал о наличии такого рода неподтвержденных показаний, касающихся брата Фамила – Фахриддина. Последний, по словам его знакомых, вынужден был выехать в Азербайджан после того, как в 2011 году был лишен гражданства РФ.

**** Так, в приговоре утверждается, что при внесении изменений в файл дата его создания меняется на новую, хотя общеизвестно, что дата и время на компьютере могут быть легко изменены пользователем.