В Европейский суд направлена жалоба на внесудебную казнь, совершенную силовиками в ходе спецоперации в Ингушетии

Власти имеют право применять силу, в том числе приводящую к смерти, но в очень ограниченных случаях и только тогда, когда это оправданно и пропорционально. Дело Куриевой интересно тем, что в ее доме даже были следы того, что Муслим якобы сопротивлялся полицейским. Но версии силовиков и чиновников, присутствовавших на обыске, были настолько разными, а доказательства — противоречивыми и скудными, что у любого разумного человека возникают сомнения в правдивости версии следствия.

В ЕСПЧ юристы пожаловались на нарушение следующих статей Конвенции о защите прав человека и основных свобод: 2 (право на жизнь), 3 (запрет на бесчеловечное и жестокое обращение), 8 (право на уважение частной и семейной жизни) и 13 (право на эффективное средство правовой защиты).

Интересы Лейлы Куриевой на национальном уровне представлял адвокат Магомед Гагиев, работающий по договору с Правозащитным центром «Мемориал». В ЕСПЧ интересы представляют юристы «Мемориала» Марина Агальцова и Дарья Бахарева, а также юристы EHRAC Джоанна Сойер (Joanne Sawyer) и Джессика Гаврон (Jessica Gavron).

Муслим Куриев жил с матерью в однокомнатном щитовом домике. Он работал на стройках, собирался жениться. К свадьбе Куриевы надеялись закончить строительство кирпичного дома.

Как позже рассказывала Лейла Куриева, 22 марта 2014 года она и Муслим проснулись в 4 утра, услышав шум моторов, громкие звуки и разговоры за окном. Лейла выглянула на улицу — около 100 человек в униформах и масках окружили дом. Определить силовую структуру, которую они представляют, она не смогла — не рассмотрела нашивки. Лейла подумала, что они приехали в мечеть по соседству, которую до этого несколько раз обыскивали. Около 5 часов один из силовиков по громкоговорителю приказал всем выйти из домика. Лейла и Муслим вышли. 20–30 силовиков были во дворе, вооруженные люди находились также на крыше соседнего дома и на прилегающей территории.

Один из силовиков приказал Муслиму поднять футболку — они хотели удостовериться, что у него на поясе нет взрывчатки или оружия. Ничего не обнаружили. Затем силовики пошли в домик, ордер на обыск не показали. Через 10–15 минут они позвали туда Муслима, чтобы задать ему несколько вопросов. Лейла пыталась пройти с сыном, но ей скрутили руки и заставили остаться на улице. Она ждала около часа — Муслим все не выходил. Лейла стояла метрах в десяти от домика, никаких громких звуков не слышала.

Примерно в 6:30 двое силовиков попросили ее проехать с ними для допроса. Куриева отказывалась ехать без сына, но ей пригрозили увезти ее насильно.

Лейлу привезли в Центр по противодействию экстремизму МВД по РИ. Около 15–20 минут она писала объяснения и отвечала на вопросы следователя о работе Муслима, его знакомых и т. п. Следователь не объяснил Лейле причины проведения спецоперации и допроса.

В 8:30 Лейла приехала на такси домой. Там силовики долго не пропускали ее через отцепление. В 9 часов она увидела, как к дому подъехала машина «Скорой помощи». Через две-три минуты из дома вынесли черный пакет с телом. Лейла поняла, что это ее сын. Врачи и силовики уехали, ничего не объяснив Куриевой.

Лейла поехала в морг. Там уже находились люди в форме. Они не позволили ей увидеть тело сына, сказав, что нужно дождаться разрешения. Куриеву попросили пройти в сельскую администрацию на опрос. После опроса Лейла приехала домой. Внутри своего домика, на полу у двери в жилую комнату, она увидела большое пятно крови. Именно на этом месте и был застрелен ее сын.

Версия следствия строится на том, что Муслима застрелили, так как он оказал вооруженное сопротивление, попытавшись выстрелить в Таранова — силовика, проводившего обыск. Поэтому 25 марта ГСУ СК РФ по СКФО начало расследование по статьям 317 (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа) и 222 (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов) УК РФ.

Однако версия Таранова о событиях того утра сильно противоречит фактическим доказательствам. Например, он утверждает, что Муслим стоял посредине комнаты, когда его убили. При этом лужа крови находится в самом начале комнаты. Таранов говорит, что Муслим стоял на одном колене, когда в него стреляли, но следы пуль в его теле свидетельствуют о том, что, скорее всего, он стоял в полный рост. И совсем непонятным видится выстрел силовиков в висок Муслима. Если не хотели убивать, а только защищались от его действий, то зачем стрелять в висок?

27 марта Лейла Куриева обратилась за содействием в назрановское представительство ПЦ «Мемориал». Правозащитники посетили и внимательно осмотрели место событий, сделали фотографии. Собранная информация позволила сделать вывод о том, что силовики совершили бессудную казнь безоружного Муслима Куриева.

31 марта Куриева написала заявление в полицию, указав, что ее сын был незаконно лишен жизни. 15 июля она также обратилась в военную прокуратуру. С 30 октября 2014 года следователи переправляли заявление Куриевой из отдела в отдел. 11 августа 2015 года в возбуждении уголовного дела по факту убийства Муслима Куриева было отказано в связи c отсутствием состава преступления. Позже это решение было отменено, но затем следователь снова вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Представитель Куриевой — адвокат Магомед Гагиев — обжаловал отказы в возбуждении уголовного дела в судах — дважды в нальчикском военном и один раз в военном суде СКФО. Окончательный отказ он получил 3 ноября 2016 года.