Чеченская война продолжает напоминать о себе

«Из Чечни – только хорошие новости», – кажется, этот непременный рефрен нашей рубрики не всем по душе.

«Новости», поступавшие в подмосковный Подольск, – то есть запросы из следственных органов Чеченской Республики, – вызвали в российском обществе реакцию, мягко говоря, неоднозначную.

Если почитать и послушать новостные сообщения, окажется, что «чеченцы собирают сведения обо всех служивших на Кавказе, чтобы  мстить», для чего и обрушивают на военный архив вал запросов.

Но если обратиться к первоисточнику, – к сканам, выложенным на сайте «Свободная пресса», – окажется, что никакого вала нет. А есть тонкий ручеек, струйка запросов, капавших из Чечни и в прошлом, и в этом году.

Одни запросы касаются дел, которые Россия ведет или уже проиграла в Страсбурге. Только ведь известно, что ни по одному из таких дел дальше выплаты присужденных Европейским судом денег дело не идет. Виновных не ищут.

А если ищут, то показывают полное незнание дел и нежелание что-либо делать.

Запрашивают у Минобороны про спецгруппу «Горец» – зачем? Ведь принадлежала она ФСБ. Следователь либо этого не знает (значит, дело не читал), либо не заинтересован в ответе.

В другом запросе у того же Минобороны запрашивают о блокпостах вокруг села Гехи в 2003 году. Очень правильный адрес: стояли там на постах, насколько я помню, милиционеры…

То есть ничего нового, – обычная халтура, надоевшая за десятилетие.

При том что только по исчезновениям людей девяносто девять и девять десятых процента похитителей из числа «силовиков» остаются безнаказанными. Это не фигура речи: на три тысячи исчезновений – три приговора.

Другая новость – видеообращение одного из немногих «силовиков», сидящих «за Чечню», лейтенанта Сергея Аракчеева. Он утверждает, что невиновен. Его адвокаты утверждают, что невиновность Сергея Аракчеева доказана на «детекторе лжи».

Действительно, в деле Аракчеева много проблемных мест. Проблемных для меня, неспециалиста, за следствием и судом все эти годы не следившего.

Во-первых, само преступление, его обстоятельства.

15 января 2003 года людьми с БТРа был расстрелян КАМаз, три человека убиты, их тела сожжены с машиной, одного герои в камуфляже и в масках утащили к себе в часть, но он сумел сбежать…

Этим событиям предшествовал подрыв Дома правительства в Грозном двумя смертниками в конце декабря 2002 года. В Чечне наступила паранойя. В любом КамАЗе могла померещиться взрывчатка.

Потом - новогодние праздники. Можно представить уровень дисциплины и трезвости к их исходу. А еще праздничный салют – стреляют в воздух, вокруг все завалено гильзами.

А в Чечне нет ни чрезвычайного, ни военного положения, есть невнятный режим контртеррористической операции. Силовики могут делать все, а контроль над ними внятно не прописан.

Расследование преступления – скорее исключение, чем правило. В 2003 году только исчезнувших в Чечне можно насчитать порядка 850 человек, убитых – куда больше.

Начинается следствие. Кого-то из сослуживцев Аракчеева и его подельника Худякова допрашивают в участке: эти свидетели потом говорили, что на них оказывали давление. Других свидетелей допрашивали непосредственно в воинской части. Интересно, где было более гуманное общение со свидетелем: в, к примеру, Оперативно-розыскном бюро №2 (где Сергея Лапина, осужденного по «делу Кадета», пытали), или в воинской части? Там, надо полагать, допрашиваемому чай наливают, а сахару не кладут, – вот он и говорит всю правду? Как те подчиненные Буданова, взявшие на себя надругательство над телом убитой им девушки и избавившие от обвинения в изнасиловании…

«Герои дня» были в масках? Опознание Аракчеева на суде и следствии невозможно? Так ведь практически все представители силовых структур, участвовавшие в таких операциях в Чечне, носили маски, замазывали номера боевой техники. У них не было и номерных жетонов. «Маска, я Вас не знаю!!!»

Документы подтверждают алиби Аракчеева? Так ведь и Буданов  в 2009 году обеспечил себе весьма сомнительное, но действенное алиби – об этом мы говорили в прошлой программе. А в «деле Кадета» милиционер Лапин был осужден за служебный подлог: документы, в которых могла быть скрыта судьба исчезнувшего Зелимхана Мурдалова, были хорошо подчищены. Так насколько достоверны документы, предоставленные спустя какое-то время из воинской части Аракчеева?

Потом дело поступило в суд присяжных в Ростове, который Аракчеева оправдал. Шла война в Чечне. А Ростов – центр Северо-Кавказского военного округа. Можно ли быть уверенным, что в этих условиях суд присяжных в Ростове вынес то же решение, что и гипотетический суд присяжных в Грозном?

Но война не была названа войной, и весь процесс Худякова-Аракчеева превратился  в нечто странное. Судят, как в мирное время, и как за мирное время…

Но ведь речь идет не только о том, справедливо или нет был осужден Аракчеев. Вот его подельник Худяков гуляет на свободе. В его вине сомнений вроде не возникало.

Сидит майор Алексей Перелевский, единственный осужденный по делу капитана Ульмана – остальные осужденные на свободе.

А есть еще тысячи уголовных дел, приостановленных «в связи с невозможностью обнаружения лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». На фоне этой общей системной безнаказанности у нас в стране есть лишь несколько судебных приговоров.

Но ведь каждое из этих тысяч оставленных без наказания преступлений было совершено не только против конкретных жителей Чечни, и не против «чеченского народа», но против всего российского общества.

Важно, чтобы за преступление, за которое осужден Аракчеев, сидел именно виновный. Но не только потому, что, гипотетически, сидит невиновный. А потому, что, если осудили невиновного, то еще один убийца остается на свободе и ходит рядом с нами безнаказанно, как еще тысячи убийц и палачей.

И вот это обстоятельство – а может для кого-то это новость? – действительно нельзя назвать хорошим. А вовсе не замеченную вдруг слабую капель запросов из следственного комитета Чечни в московские силовые ведомства…

Источник:
Эхо Кавказа. – 26.06.2011(с аудио)
http://www.ekhokavkaza.com/content/article/24246924.html