Суд приговорил ингушского политзаключённого Магомеда Хамхоева к реальном сроку

Ессентукский  городской суд Ставропольского края признал участника мартовского митинга в Магасе Магомеда Хамхоева виновным по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 318 УК. Его приговорили к 3,5 годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии общего режима. По версии обвинения, он уговорил митингующих применить к силовикам неопасное насилие. В результате пострадали 65 сотрудников Росгвардии и один сотрудник МВД Ингушетии: 58 из них испытали физическую боль, а 8 получили лёгкие телесные повреждения. Хамхоев вину отрицает. Правозащитный центр «Мемориал» считает его политзаключённым.

16 февраля судья Карен Погосян вынес приговор в отношении ингушского аквтиста Магомеда Хамхоева, признав его виновным в подстрекательстве участников протестного митинга в Магасе оказывать сопротивление сотрудникам Росгвардии. В качестве отягчающего обстоятельства суд указал политический мотив в действиях подсудимого. С учётом времени, проведённого в СИЗО, Хамхоеву предстоит ещё около 8 месяцев находится в заключении.

Накануне в Ессентукском городском суде состоялись прения сторон. Заседание    прошло в закрытом  режиме. Адвокат в начале заседания заявила ходатайство о  допуске на процесс сотрудницы  ПЦ «Мемориал», но судья отказался удовлетворить ходатайство, сославшись на приказ председателя суда не допускать лиц, не являющихся участниками судебных процессов, в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции.

Обвинение просило назначить подсудимому наказание в виде 4 лет и 10 месяцев лишения свободы с отбыванием срока в исправительной колонии общего режима.

По мнению гособвинителя, вина Хамхоева была доказана. По делу проходило более 60 потерпевших, которые пострадали от действий митингующих. Обвинение считает, что к насильственным  действиям в отношении сотрудников Росгвардии митингующих подстрекал  Магомед Хамхоев, который в свою очередь находился под влиянием организаторов митинга. 

Учитывая положительную характеристику подсудимого и отсутствие судимости, обвинитель указал также обстоятельства, которые  могли бы смягчить вину Хамхоева — наличие малолетних детей. В качестве отягчающего обстоятельства обвинение указало совершение преступления по мотивам политической вражды. 

Адвокат Фатима Урусова привела большое количество судебно-медицинских экспертиз, постановлений о признании и приобщения к уголовному делу вещественных доказательств, протоколов следственных действий (осмотр местности, осмотр DVD-дисков и т.д.), не подтверждающих вину  Хамхоева.

Сам факт нахождения Хамхоева на месте проведения  митинга утром 27 марта 2019 года не доказывает факт подстрекательства, тем более что на видеозаписи, исследованной в суде, Хамхоев движется в толпе около 8:30, в то время как столкновения произошли около 7 часов утра.

По словам адвоката, в деле против её подзащитного  есть показания только одного, засекреченного свидетеля «Илиева», который не фигурировал в материалах уголовного дела на первоначальной стадии следствия.  При этом показания этого свидетеля противоречивы: «Один и тот же засекреченный свидетель допрашивается три раза: при первом допросе он не говорит про Хамхоева ни слова, на втором допросе говорит, что, вроде бы, видел Хамхоева и слышал со слов третьих лиц, что тот кого-то к чему-то призывал», говорит Урусова, только во время третьего допроса свидетель указал, что сам слышал слова Хамхоева. 

Следствие так и не смогло установить лиц, которых Хамхоев подстрекал. Других реальных доказательств вины, кроме показаний «Илиева», обвинением представлено не было.

Сам Магомед Хамхоев с первого дня задержания не отрицал, что находился на площади 27 марта, за что и был привлечён к административной ответственности как участник несанкционированного митинга. Фатима Урусова попросила суд не принимать во внимание утверждение обвинения о том, что её подзащитный принимал «активное участие в митинге», так как само по себе утверждение бездоказательно, не несёт негативного смысла. «У нас в стране это пока не наказуемое деяние», — отметила Урусова.

Защита также обратила внимание суда на имеющиеся в материалах дела приговоры, вынесенные в отношении других участников митинга.  Ни в одном из этих приговоров, по словам адвоката, нет сведений, указывающих на участие Хамхоева в митинге и уж тем более на факт подстрекательства с его стороны.

Адвокат попросила не игнорировать показания 38 свидетелей защиты, которые «находясь в суде,  прекрасно понимали возможные негативные для них последствия», но при этом дали показания, подтверждающие невиновность Хамхоева. «Меня лично, как человека, чьи родители застали период ссылок и репрессий, больше всего тронула фраза одной из ингушских бабушек, которая сказала, что когда она увидела этих людей (силовиков), она решила, что нас опять выселяют...», — добавила Урусова.

Защита попросила суд «прервать череду наблюдаемых имитационных действий и вынести справедливое и объективное решение, сделав вывод об отсутствии состава преступления в деяниях Хамхоева и оправдать его».

Последнее слово Магомеда Хамхоева

В своём последнем слове Магомед Хамхоев напомнил, что в ходе судебного процесса он объяснял своё присутствие на митинге: «Меня волновала незаконная передача земель. Никаких призывов с моей стороны не было, я не поддерживал призывы к свержению руководства, не для этого приходил туда.

Хочу сказать, что, к чему бы меня ни приговорили,  какое бы решение ни вынесли, я приму его достойно. Пусть оно даже будет несправедливым. Потому что я признаю только суд Всевышнего,  и  всем нам воздастся по заслугам».

Магомед добавил, что очень надеется, что суды России когда-нибудь  станут независимыми и всегда будут руководствоваться принципами справедливости,  здравого смысла и человечностью: «Я не отрицал, что находился 26-го и 27 марта на площади, но именно в момент столкновения меня не было. Если бы я там был, даю слово, что мне хватило бы мужества и силы духа признать и сказать: да, я подстрекал, потому что считаю это правильным».